Если всего полчаса назад она была здесь почетной гостьей, то сейчас ее буквально волокли по полу, до боли сжав руки на тонких предплечьях, точно она была преступница.

– Леголас!

В последней, отчаянной попытке спасти положение, Эленриэль обернулась, но увидела лишь холодный, полный презрения взгляд.

С той самой минуты, когда Эомер объяснил всем присутствующим причину столь странного поведения, воцарившаяся за этим гробовая тишина, была нарушена лишь коротким распоряжением Теодена.

«В темницу».

Говоря это, король даже не смотрел в ее сторону.

И это равнодушие со стороны окружающих было невыносимее всего. Уж лучше бы ее проклинали, ударили, в конце концов... Тогда было бы не так больно.

– Прошу вас! Позвольте, я все объясню! – самая глупая, самая отвратительная и самая банальная фраза, которую можно было произнести в данной ситуации, но других слов у Эленриэль не было.

В последней, отчаянной попытке она уперлась ногами в пол, сопротивляясь ведущим ее солдатам, но один из них грубо дернул ее за собой и, не удержавшись на ногах, Эленриэль упала на пол.

Не говоря ни слова, стражники молча подняли ее и потащили за собой.

Не обращая внимания на боль в ноге, которую она, судя по всему, вывихнула, Эленриэль продолжала оглядываться назад, точно надеясь, что хоть кто-то остановит это безумие.

Все происходящее напоминало какой-то нелепый кошмарный сон, но лишь тогда, когда за ее спиной захлопнулась железная дверь камеры, Эленриэль с ужасающей ясностью поняла – это реальность. Мрачная, суровая реальность, и винить в этом кроме себя самой эльфийке было некого. И невыносимо было сознавать, ЧТО сейчас о ней думают все остальные: Эовин, которая успела стать ей настоящей подругой; Арагорн, который только недавно начал ей доверять; Гимли, который, хоть и не показывал этого, но, кажется, хорошо к ней относился; Леголас... Эленриэль обессилено сползла по стене. В эту самую секунду она бы, наверное, не пожалела и жизни за возможность поговорить с ним и попытаться, если не оправдать себя (ибо оправдания ей не было), то хотя бы все объяснить...

...Сколько прошло времени она не знала – может быть, час, а может, минут двадцать, Эленриэль не могла точно сказать. Она все так же сидела у стены, поджав ноги и обхватив руками колени, глядела в одну точку.

– Эй!

Эленриэль испуганно вздрогнула и вскинула голову.

Крохотное решетчатое окошко над ее головой открылось.

– Эовин! – Эленриэль подскочила, коротко охнув, когда наступила на опухшую ногу, но не обратив на это внимания, подскочила к окну. – Вы все не так поняли... Дайте мне объяснить.

Эовин посмотрела на нее чужим, незнакомым взглядом.

– Мне запрещено с тобой разговаривать и уж тем более, приходить сюда, но тут холодно... Вот. Держи.

Дверь открылась, и Эовин бросила на пол теплое ватное одеяло.

– Эовин! – Эленриэль все еще не теряла надежды поговорить с ней. – Прошу тебя! Дай мне несколько минут. Ради нашей дружбы.

Эовин как-то странно на нее посмотрела.

– Дружбы, говоришь? – только сейчас Эленриэль заметила, что в ее глазах стояли слезы, – друзья не поступают так, как ты. Спокойной ночи.

Эовин молча кивнула стоящим у двери стражникам и те захлопнули дверь.

Тишину, воцарившуюся в зале, казалось, можно было резать ножом. Теоден расхаживал из угла в угол с таким видом, будто хотел что-то сказать, но продолжал молчать.

– Вот вам и путешественница... – пробормотал Гимли. – И что теперь с нею делать, скажите на милость? А еще накануне битвы... – Вот если вернемся живыми, тогда и решим, – ответил Арагорн. – Эх... а я ведь ей и в самом деле верил. – Хорошо еще, что делов натворить не успела, ведьма, – авторитетно заявил Гимли. – А Саурон-то, однако, не промах... Вон, какую штуку задумал...

Он продолжал еще что-то говорить; Арагорн ему что-то ответил; «виновник» произошедшего, Эомер задумчиво молчал... На Леголаса, стоящего у окна, казалось, никто не обращал внимания. А, может, осознанно не вовлекали в разговор, явно догадываясь о его чувствах к Эленриэль. По крайней мере, Арагорн точно был в курсе происходящего.

Леголас был ему благодарен уже хотя бы за то, что Арагорн не лез к нему с дурацким сочувствием, от которого, как известно, в таких случаях становится только хуже.

... Леголас как в тумане помнил тот момент, когда Эомер сказал всем, что увидел в палантире – в первые несколько секунд, показавшихся вечностью, до него даже не дошел смысл сказанного военачальником. Эленриэль, Саурон, палантир... Как она, эта хрупкая ранимая эльфийка могла быть связана с Темным Властелином?!

Все взгляды тотчас же обратились на Эленриэль, беспомощно стоявшую посреди зала, безвольно опустив руки и застывшую, словно каменное изваяние.

– Какого черта здесь происходит? – голос Арагорна эхом разнесся по залу.

А она все стояла и молчала.

Эомер все так же с ненавистью смотрел на Эленриэль, но этот взгляд, казалось, совсем не трогал ее.

В тот момент ее лицо показалось Леголасу каким-то чужим, точно что-то неуловимо изменилось в ней, стоило Эомеру произнести свою изобличительную тираду.

– Ну! Что ты молчишь?! – Леголас схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что Эленриэль едва удержалась на ногах. – Говори! Оправдывайся!!! Я поверю тебе!

Она по-прежнему молчала.

Леголас разжал руки и отпустил ее.

– Так, значит... Это правда?... – услышал он свой собственный голос. – Да, – Эленриэль нашла в себе силы не отвести взгляд и смотрела ему прямо в глаза. – Это правда. – Все ясно, – каким-то безразличным голосом ответил он. – Ты и Саурон придумали отличный план. И актриса из тебя вышла прекрасная.

Снова воцарилась тишина, а потом Теоден отдал приказ арестовать ее. Эленриэль будто очнулась – кричала, вырывалась, умоляла позволить ей все объяснить, но все, чтобы она ни сказала, уже не имело значения. И худшим во всем этому безумии было то, что Леголас даже не мог на нее разозлиться, не мог возненавидеть, осознавая, что она предала и подставила их всех. Исподтишка вела свою игру и, наверное, сумела бы погубить их, не додумайся Эомер ослушаться приказа и заглянуть в этот чертов палантир, будь он неладен.

Леголас знал, догадывался, что она что-то скрывает, и тайна эта, наверняка, не слишком приятная, раз Эленриэль всячески избегала разговоров о прошлом, но даже в страшном сне он не мог представить такого поворота событий. Все остальные сейчас задавались вопросом – ОТКУДА у Темного Властелина могла взяться дочь, и почему о ней никто ничего не знал, хотя, последнее, как раз таки вполне объяснимо. Леголасу было наплевать на все это – важное для окружающих,