Через двадцать минут Максим уже парковался неподалёку от мастерской, откуда пулей вылетел Санни в прекрасном клетчатом костюме и изящной коричневой бабочке. В нагрудном кармане у Санни красовался элегантный зелёный платок, а руки были облачены в тонкой кожи коричневые перчатки. При виде его Максим мысленно почему-то провёл аналогию с малышом Нельсоном**, сам не зная, почему. Хрупкий скульптор был совсем не похож на злобного грабителя. Но смутно вызывал какие-то ассоциации связанные с ним. При виде Максима Санни расхохотался и воскликнул:
— Чувак, мы похожи на гангстеров!
Он принялся осматривать костюм Максима, нахваливая его и комментируя в своей привычной эмоциональной манере, на что Максим только смущённо улыбался.
— Ладно, погнали, дон Корлеоне***, — закончил свой восхищенный ор Санни, помогая Анне усаживаться на заднее сиденье авто.
— Зададим жару этому гребанному городу! — крикнул он напоследок, прыгая на сиденье рядом с Максом.
Весело смеясь всю дорогу, они вскоре приехали к ресторану, где на стоянке уже было полно автомобилей, как и предупреждал Андрей. Припарковавшись, они направились к зданию. Впереди Максим, а после Санни с прекрасной как чёрная роза Аней, облаченной в белую шубку и шикарное вечернее платье, сияющее в отблесках света.
Максим отправил Андрею сообщение о том, что они прибыли, и Андрей тут же незамедлительно прислал ему ответ, попросив их подойти к чёрному входу. Что они и сделали.
Пианист показался через несколько минут, выходя к ним прямо в его сценическом наряде и гриме, отчего вся компания синхронно ахнула. А Максима вообще почти парализовало от увиденного, он ещё ни разу не видел Андрея в таком виде.
Тёмно-фиолетовый костюм с зауженными брюками, тёмная рубашка и коричневый с позолотой шейный платок, митенки с кружевами, бриллиантовые серьги-пусеты в ушах, гладко зачёсанные волосы с аккуратными завитками на лбу, а главное – макияж, придавали Андрею какой-то настолько дикий вид, как будто он только что сошёл со съемочной площадки какого-то фильма.
Все до единого замолчали при его появлении, на что он, рассмеявшись, сказал:
— Я в курсе, что я урод, но вы могли бы хотя бы постараться стереть эти чувства с ваших лиц.
Максим только ахнул и подошёл к нему вплотную, всматриваясь в слой пудры и тонального крема на его лице. Макияж был качественным, лишь сценическим, подчёркивающим достоинства лица и скрывающим недостатки, а также возможные блики от света софитов. Максим, потеряв дар речи и изумленно глядя на Андрея, тут же принялся вертеть его из стороны в сторону, рассматривая этот новый удивительный образ. Он был так поглощён своим занятием, что походил на ребёнка, которому подарили долгожданный рождественский подарок.
— Что же это за кукла такая? — повторял Максим, улыбаясь сам с собой, — боже мой, Андрюша... Это ты?
Андрей рассмеялся и слегка приобнял его, стараясь не задеть костюм.
— Мукла, — передразнил его Андрей.
— Видали, какая у меня есть мукла? — смеясь, крикнул Максим друзьям.
— Я заценил кружавчики, — вторил ему Санни, смеясь, — очень даже секси. Аркашка кончит прямо в зале.
Все дружно рассмеялись. А Андрей прошептал Максу:
— Мало времени осталось, пойдём со мной, я тебе покажу что-то...
— Идите в зал, — обратился Андрей к друзьям, — Макс присоединится к вам позже.
Максим успел только неопределённо махнуть им, увлекаемый Андреем за руку в темноту узкого коридора. Музыкант с силой сжимая его вспотевшую руку, тащил его куда-то в одному ему известном направлении. Повсюду сновали какие-то люди, из открытых дверей комнат раздавались громкие голоса, в голове у Максима всё перепуталось. Проверив все комнаты, которые уже были заполнены людьми, Андрей потащил его в сторону туалета. Где, заперев кабинку на замок, он прижал к стене Макса и прильнул к его груди, непрерывно шепча:
— Люблю тебя... люблю... Только тебя, милый... И буду играть сегодня только для тебя... Всегда... Только для тебя...
Макс потянулся к нему с поцелуем, но Андрей слегка отстранил его со словами:
— Ах, Макс, не сейчас... Мы испортим грим... Мне побрызгали лицо чем-то... Но от этого я хочу тебя ещё сильнее... Потому что нельзя... И потому, что ты так близко... Такой недоступный и желанный... Максик... Любимый...
От его жаркого шёпота и от всей этой ситуации, Макс уже был на взводе и был готов срывать с него одежду прямо здесь, позабыв обо всех правилах приличия.
— Ты должен знать, что я люблю тебя так сильно, милый... — продолжал страстно шептать Андрей, — ты мне нужен сейчас и каждую минуту моей жизни... Я так хочу тебя, мой милый...
Тонкими и тёплыми пальцами он блуждал по телу Максима, заставляя его вздрагивать от возбуждения.
— Андрюша, Андрюшенька... — шептал Макс, сходя с ума от этого безумия, — я хочу тебя... Прямо сейчас хочу... Это невозможно терпеть... Невозможно...
— И я хочу, Любимый... Прямо сейчас, перед концертом, мне так нужно это... Ты мне нужен сейчас... я хочу чувствовать твоё желание, знать, как сильно ты хочешь меня, как ты сходишь с ума от этого, я хочу чтобы сегодня дома ты сделал со мной всё, что только пожелаешь...
— Андрей, я сейчас с ума сойду, — обессилено прошептал Максим, — я не могу больше ждать... Иди ко мне...
Он попытался повернуть Андрея лицом к стене, но пианист нежно вырвался из его стальной хватки.
— Дома, милый, дома, — жарко шептал Андрей, прижавшись к его обезумевшему от возбуждения члену, — сделай со мной это дома... Дай мне потрогать тебя сейчас... Я не могу терпеть тоже... Я так хочу тебя... Я умру сейчас просто... Дай мне тебе подрочить немножко, Максик...
С этими словами он порывисто и нетерпеливо расстегнул брюки Максима, запуская руку к нему в трусы. Макс чуть не закричал в голос от его горячих прикосновений, и от расходившихся по всему телу волн желания. Андрей смотрел в его глаза обезумевшим взором, возясь рукой в его брюках, что заставляло Макса тяжело дышать и тихо постанывать.
— Вот так... Вот так... — исступлённо шептал пианист, — такой горячий... Мой Максик, такой горячий мальчик... Такой красивый... Такой сильный... Люблю тебя... Хочу тебя... Он такой твёрдый сейчас, ааах... Так хочу отсосать прямо сейчас...
В уборную кто-то вошёл, отчего Макс с Андреем напряжённо затихли, но Андрей не оставил своё занятие и продолжал нежно надрачивать Максов член прямо в трусах. Ситуация этого недозволенного, наспех сорванного наслаждения, добавляла им адреналина. Макс готов был уже спустить ему в руку, но вовремя пришедшая мысль о том, что на брюках
