— Аккуратней с рукой, милый...
— Ей уже ничего не повредит, не волнуйся. — отрезал Андрей, завязывая ремень на узел.
— Просто твой палец...
— Боишься, что я засуну тебе его в задницу? — коварно рассмеялся Андрей.
— Э-э, ты это серьёзно, по-настоящему? — улыбаясь, спрашивал Максим, и обратив свой взор на ремень, вскрикнул, — о, это что, морской узел?
— Конечно. Констриктор. Как раз то, что нужно таким непослушным мальчикам, — отвечал Андрей, глядя в его глаза вожделеющим взором.
— А ты серьёзный мужчина, — облизывая губы, прошептал Максим, — я и не знал, что ты умеешь всё это...
— Я много чего умею, — тихо сказал Андрей, приникая губами к его соскам.
Максим только жарко выдохнул от этого резкого и пронзающего чувства, которое дарил ему Андрей своими нежными губами и подвижным влажным языком. Он стонал и тихо шептал Андрею какие-то страстные нежности, непроизвольно дёргая сдавленными ремнём руками. Он только сейчас осознал весь смысл этой сладкой пытки, когда ему хотелось обнимать и ласкать Андрея, чего он, в своём нынешнем состоянии сделать не мог. И это ощущение полной беспомощности и власти Андрея над ним, погружало его в ни с чем не сравнимое болезненное и самозабвенное блаженство.
Тем временем Андрей жарко целовал всё его тело, сосредоточившись на самых чувствительных местах, заставляя его вздрагивать и вскрикивать от переполнявших его чувств. Дразня проворным языком эрогенные зоны извивающегося тела Максима, он выделывал такие вещи с его членом, что Макс уже выл в голос, умоляя его не останавливаться.
Это был его Андрей, страстный и желанный, прекрасный, как хищный цветок, ненасытно втягивающий в свой рот твёрдый Максов член. От этой упоительной и тягучей как густой мёд, игры, Макс чувствовал, что через несколько мгновений он прольётся прямо Андрею в рот, отчего он нетерпеливо пошевелил ногами, тем самым заставив Андрея оторваться от его увлекательного занятия.
— Я хочу тебя сверху, — прошептал в его губы Андрей, усаживаясь на нем верхом.
— То есть, как? — слегка испуганно и непонимающе прошептал Максим, — прямо внутрь меня?
— Страшно? — дьявольски рассмеялся Андрей, целуя его верхнюю губку.
— Просто... Я не знаю... — растерянно шептал Максим, шевеля скованными руками и сгорая от желания прижать его к себе.
Андрей тихо рассмеялся и, поцеловав его в нос, ответил:
— Это не то, что ты думаешь, мой сладкий... Но я уверен, что тебе понравится...
Ещё бы! Максим уже был на пределе всего своего психического и физического возбуждения, мысленно предвкушая то, что хотел бы сотворить с ним Андрей. Который, к слову, уже обильно смазав себя и Максов торчащий колом член маслом, гибко извернувшись, уселся на него сверху. От этой горячей тесноты и его невероятной по силе внутренней хватки, Макс громко вскрикнул:
— Ааааах, так хорошо, Андрюш, так хорошо... Ещё, вот так, вот так... Сильнее... да...
Он дёрнулся было, но скованные руки удерживали его от того, чтобы с силой схватить Андрея за округлые ягодицы и насадить его со всей, сжигающей Макса внутренним темным огнём, страстью. Андрей двигался на нем мягко и быстро, заставляя его, раскрасневшегося и изнывающего от желания, выкрикивать удивительно грязные вещи. Гибкий и подвижный Андрей трахал его с таким ненасытным желанием, что Макс готов был разорвать этот чёртов ремень, чтобы вырваться и овладеть им так, как он хотел.
— Хочу тебя, хочу... — шептал Макс страстно, — бери меня до конца, вот так... Люблю тебя, люблю... Оттрахай меня по полной...
Андрей был прекрасен в этот момент какой-то особенной, дикой и притягательной красотой. В этот момент Макс внезапно начал понимать всех этих Аркашек, бывших и остальных мужиков, желающих заполучить его Андрея. На его одухотворенном, искаженном мукой наслаждения лице, отражалась сама преисподняя, в которую Макс проваливался, теряя остатки разума. Он отчаянно пытался вырваться из удерживающих его руки пут, но не было никакой возможности вырваться из всепоглощающей нежности Андрея, который любил его в этот момент больше, чем когда бы то ни было.
Макс взорвался внезапно, быстро и бурно, рыча и непроизвольно дёргая скованными руками, как пленник после изнурительной пытки. Андрей вскрикнул, исступлённо принимая его судорожные толчки и закусывая почти до крови распухшие губы. В этот момент Макс готов был оторвать собственные руки, чтобы схватить его, мокрого от пота, и прижать к себе с нечеловеческой силой. Насладившись последними мгновениями его оргазма, Андрей мягко опустился рядом, ловким движением распутывая ремень.
Макс не сразу ощутил глухую ноющую боль в затекших кистях, но это не помешало ему прижать к себе Андрея и страстно впиться поцелуем в его блестящее влажное лицо. В тихом дурмане раскалённых чувств, они целовались так ненасытно, будто в первый раз. Упоительно и долго, не в силах оторваться друг от друга. Максим растворялся в этом небытии, не понимая, где его тело, а где Андрея, настолько сильным было это слияние.
— Я никогда не любил блондинов, — улыбаясь, прошептал Макс между двумя поцелуями.
— Я ревновал тебя всерьёз, — отвечал Андрей, — так глупо и дико... Как школьник, у которого из-под носа красавчик-хулиган уводил единственный объект любви.
Максим рассмеялся, прижимая его разгорячённое тело к себе.
— Никакие силы не смогут увести меня от тебя, — прошептал он, — даже все красавчики-хулиганы на свете.
— В следующий раз наказание будет более строгим, — отвечал Андрей, млея в его руках от счастья, — потому что ты очень плохой мальчишка...
— Я готов понести любые кары от тебя, мой бог любви и красоты, — рассмеявшись, сказал Максим.
... Сжимая в объятиях его упругое и гибкое тело, Макс погрузился в глубокий, без сновидений сон.
====== 17 ======
— Так, вот этих поставим в центр, — деловито говорил солидный господин в элегантном твидовом костюме, — духовиков, вокалистку с вокалистом, и не нужно задвигать медную группу в угол, они смотрятся неплохо вместе посередине.
— Да, согласен, — кивнул ему менеджер.
— И этого, кудрявого за синтезатором, клавишника, тоже поставь поближе, — продолжал твидовый пиджак, — он там в углу, как неприкаянный, трется. Ещё и сидит. Всех красивых вперёд. Ну, ты понял.
— Его можно на возвышение посадить, — предложил менеджер.
— Там уже ударник сидит. Он эпичнее в этом месте смотрится. Поставь пианиста слева от духовых, чтобы он хорошо из зала просматривался. А гитарилу и контрабас немного вглубь задвинь. Слишком высокие и громоздкие, всю
