Рядом со Стоиком, скрестив на груди могучие руки, сидел Слюнявый. Он недовольно исподлобья смотрел на своего сына. Позорище! Всего-то и надо было чуть постараться — и победа была бы у него в руках. Но нет же, отвлекается, плохо тренируется, с девчонкой какой-то связался, причём сам Слюнявый так и не понял, с которой из них. Тьфу! Неужели их репутация бессменных победителей будет навек испорчена? И кем? Его же родным сыном!

Иккинг и Сморкала стояли бок о бок, позабыв о ссорах и обидах друг на друга. Сейчас они были в одной лодке под названием «Папа весьма тобой недоволен!». Они виновато опустили глаза в пол и выслушивали отповедь от вождя. Слюнявый периодически кивал, соглашаясь, против обыкновения, со своим боевым товарищем.

— То, что произошло сегодня, просто недопустимо! Вы могли пострадать. Люди на Олухе могли пострадать! Иккинг, в первую очередь это касается тебя! — юноша вжал голову в плечи, стремясь сделаться ещё меньше. — Ты ведь руководитель Драконьей школы! Ты должен показывать пример.

— А он и показал, — мрачно вставил Слюнявый. — Как не надо обращаться с драконами.

Стоик бросил недовольный взгляд на Йоргенсона-старшего: он терпеть не мог, когда его перебивают. Да ещё и хулят при этом его наследника. Только отец имеет право бранить сына! Слюнявый пусть на своего посмотрит. Тоже хорош! Может, и силён, как бык, но ума что-то маловато.

— Так вот, — продолжил сбитый с накатанной речевой дорожки Стоик, — ты должен уметь не только тренировать драконов, но и усмирить их, они должны беспрекословно слушаться. Да и всадников надо держать в узде, — вождь перевёл взгляд на Сморкалу, который при всём желании не мог бы казаться ещё меньше.

— Так-так, Стоик, переходим на личности? — встрял Слюнявый, заметив, как неодобрительно посмотрел вождь на его наследника.

— Никуда я не перехожу, — возразил Стоик, — говорю, как есть. Твой парнишка — настоящая головная боль, особенно, когда он вместе с близнецами.

— Эти оболтусы плохо на него влияют, признаю. Но ты, Стоик, не можешь отрицать, что он очень ценный член команды всадников и всего Олуха.

— Слюнявый, мы отвлеклись… — вождь постарался вернуться к изначальному разговору, чтобы не наговорить лишнего. — Иккинг и Сморкала, ваше наказание — на завтрашней гонке вы стартуете спустя четверть часа после остальных, — он помедлил и добавил: — Пусть победит достойный.

Вождь встал, показывая тем самым, что разговор окончен. Парни переглянулись.

Иккинг отошёл в сторону, когда к Сморкале приблизился его отец. Но он всё равно слышал, как Слюнявый спросил, сжав плечо сына так, что тот едва не вскрикнул:

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о том случае, когда чуть было не пришёл вторым в соревнованиях? — Сморкала покачал головой. — Да потому что не было такого! Соберись! Ты должен победить. Иначе ты не Йоргенсон!

Слюнявый удалился, оставив сына в самом мрачном расположении духа. Сморкала заметил, что Иккинг смотрит, и огрызнулся:

— Чего уставился? Занимайся своими делами!

Иккинг хотел что-нибудь возразить, но злость в глазах друга его взбесила: чего Сморкала бушует, он же хочет просто поддержать? Так ведь поступают друзья? Но гордая натура Йоргенсона не могла смириться с тем, что кто-то видит его в моменты слабости.

— Идём, Кривоклык! Оставь этого калеку.

Чудовище удалилось вслед за всадником, степенно переставляя лапы и когтистые крылья. В окончательно опустевшем Большом Зале было отчётливо слышно клацанье гигантских когтей по каменному полу.

Иккинг посмотрел на отца. Но Стоику было не до чужих душевных метаний, он положил руки на плечи отпрыску и посмотрел ему в глаза.

— Никакого давления… но мне очень хочется, чтобы ты победил. И мне жаль, что сегодня случилась эта заварушка у драконов. Если бы не это, мы бы сейчас пировали и поздравляли бы тебя с победой. Думаю, даже с отставанием в четверть часа, ты на Фурии сможешь утереть нос Йоргенсонам и всем остальным. Так ведь?

— Да, — пробормотал Иккинг, — совершенно никакого давления…

За массивными дверьми Зала Сморкалу и Иккинга ждали наездники, Бьёрн и Зефир. Но Йоргенсон отмахнулся от расспросов и молча ушёл, а Иккинг рассказал, как всё прошло.

Настроения не было ни у кого. Бьёрн и Зефир пребывали до сих в некотором шоке от увиденного. До этого драконы представлялись им милыми зверушками, и только сегодня ребята поняли, что это не так. Остальные всадники были раздосадованы произошедшим. Их драконы обычно вели себя мирно, дружили друг с другом. А сегодня как с цепи сорвались. В мрачном настроении ребята стали расходиться по домам.

***

За ночь улеглись все тревоги, улетучилось плохое настроение, по крайней мере у большинства олуховчан, и викинги снова шумной толпой устремились на Арену. Вчерашняя драка разбушевавшихся драконов была позабыта, и зрители готовы были снова окунуться в мир азарта, глядя, как юные всадники соревнуются друг с другом. Слух о том, что фавориты оштрафованы, быстро разлетелся о деревне, и начались новые споры о будущем победителе.

Шестеро всадников и их новые друзья собрались на Арене все вместе. Из-за вчерашних событий, произошедших по вине драконов, Иккинг совсем позабыл о странной просьбе Зефи. Но сейчас снова вспомнил и задумчиво поглядывал на девушку, словно пытаясь разгадать, зачем ей это надо было.

Сморкала стоял ото всех в стороне. Он прислонился лбом к морде своего дракона и шептал, как мантру: «Должен победить. Мы должны победить. Должен победить…» К нему приблизился Бьёрн, он начал было говорить, чтобы Сморкала не обращал внимания на слова отца, что тот всё равно будет им гордиться, но Сморкала резко оборвал его.

— Да откуда ты знаешь? Ты что, мастер по душе Слюнявого? Отец ни за что меня не простит, если я не приду первый! Так что отойди и дай мне сосредоточиться!

Юноша что-то смущённо пролепетал и отошёл от Сморкалы. Ребята, видевшие сцену, сочувственно смотрели на Бьёрна, и он сдвинул брови к переносице, прямо как его юный отец.

Вскоре Зефир и Бьёрн ушли к остальным зрителям на трибуны. Девушка пожала руку своего друга, она знала, что он хотел, как лучше, и видела, что нервы у Сморкалы на пределе — наверно Бьёрн выбрал не лучшее время для проявления поддержки.

В который раз за последние дни раздался удар в щит, в который раз Стоик поднялся со своего почётного места и произнёс речь. В этот раз она была намного суше и короче. Он напомнил о штрафных санкциях для Иккинга и Сморкалы и указал на викинга, который