— Он бредит! Ему становится только хуже.
— Мы должны подождать…
— Ты говоришь это уже неделю! Но ничего не улучшается.
— Твой брат сильнее, чем кажется.
…Я видел Алавара, он сидел в своей комнате, над столом, где лежал кинжал. И я знал, то самое оружие, которое использовал маг при нападении. На сосредоточенном лице плясали отблески свечей, подчеркивая складку между бровей. Алавар шептал заклинания, вычерчивал знаки над кинжалом, как будто хотел проникнуть сквозь магию и сталь, понять сущность.
Но ничего не выходило.
…Я видел Элерис. Уставшую, растрепанную, с покрасневшими глазами. Она сидела в моей комнате, но я мог видеть только ее и стоявшую перед ней Сильви. В темном лекарском одеянии, девушка смотрела в пол и явно смущалась. Но не отступала.
— У Мертоса есть лекарства, но он еще не пробовал на людях.
— Яд, — ровным голосом сказала Элерис. — Ты предлагаешь испробовать на моем брате яд.
Сильви вскинула голову, но потом тут же опустила.
— Да, лекарство на основе змееголовки, но в малых количествах она не так ядовита. Мертос утверждает, что его снадобье помогает избавляться от чужеродной магии.
— Он не пробовал.
— Но его исследования…
— Хорошо.
Сильви подняла голову, на ее лице отражалось искреннее удивление. А Элерис смотрела куда-то в сторону.
— Лекари ничем не могут помочь, магия кинжала проникла слишком глубоко. Возможно, будь я там раньше, а не приходила в себя после ритуала жрецов… — не закончив, Элерис слегка тряхнула головой. — Киран опускается глубже во тьму. Я знаю, он видит то, что происходит, но теперь даже я не могу до него докричаться.
Она посмотрела в упор на травницу.
— Веди своего Мертоса, пусть несет снадобье. Если оно сможет снять действие магии, я верну Кирана.
Поклонившись, Сильви торопливо вышла, а Элерис снова посмотрела куда-то в сторону, и ее шепот вряд ли предназначался для чужих ушей.
— Что бы не думали наши враги, дети Крандоров куда сильнее, чем кажется.
…Я видел отца. Это он, хотя куда моложе, чем я его запомнил. В своих покоях, там, куда обычно не допускались посторонние. Стоял у окна, соединив руки за спиной, и смотрел в окно. Позади устроился Седрик Сонд, тоже куда моложе, явно уставший, в запыленной одежде, как будто он только что с дороги.
— Как она умерла?
Голос Дакаруса Крандора ровен и безэмоционален. Он слишком давно король, чтобы показывать свои истинные чувства. Даже с другом.
— Быстро, — ответил Седрик. Он явно устал, но не садился в присутствии своего короля.
— Есть вероятность, что тут не замешан Орден?
Седрик Сонд твердо ответил:
— Никакой.
Помолчав, добавил:
— Я видел тело, ваше величество. Маги не хотели, чтобы это выглядело как убийство, леди просто ослаблена родами и умерла от болезни. Но я знаю признаки. Ее отравили магией.
Дакарус кивнул.
— А… мой сын?
— Он жив. И я взял на себя смелость привезти его в замок.
Дакарус наконец-то повернулся к Седрику, нахмурившись.
— Ты уверен, что это хорошая идея? Пока никто не знал о мальчике…
Но Седрик прервал короля резко и бесцеремонно:
— Орден знает. Возможно, его не уничтожили только потому, что он не представляет опасности, и ты сам не привязан к нему так, как к ней.
— Я хотел жениться на ней, — сказал Дракарус. И его тихий голос ничуть не походил на голос властного владыки Менладриса.
— И маги узнали. А у них другие планы. Но мальчишка им не нужен — пока что. Но я знаю, ты себе не простишь, если с ним что-то случится.
— Дети не должны страдать из-за ошибок отцов.
— Но всегда страдают, — пожал плечами Седрик. — У тебя будут и другие дети. И они снова невольно заставят тебя идти против магов. Будь осторожен.
Дакарус усмехнулся:
— Это предчувствие?
— Уверенность.
…Я снова видел отца, но теперь куда старше, почти таким, как его запомнил я сам. Он стоял в поле, оставив охрану из гвардейцев далеко в стороне вместе с лошадьми. Дакарус смотрел… я не сразу понял, что видел себя самого и Элерис со спины. Мы сидели с ней рядом, и сестра наклонилась, о чем-то шепча на ухо, так близко, что наши плечи соприкасались, а ее волосы щекотали мою шею. Когда она отстранилась, Дакарус нахмурился, увидев, как мы держимся за руки.
Я хорошо помнил эти прогулки: отец часто брал нас с Элерис верхом прочь из замка. Мы любили это. Можно было представить, что нет никакого королевства, нет обязанностей и обязательств, есть только мы и небо.
В детстве такие прогулки были частыми, потом их стало меньше. Я уезжал на границу, где нашел применение всем своим навыкам. Но сам хорошо помнил эту прогулку: едва ли не единственную и последнюю втроем, когда я только вернулся. А до смерти отца оставалось не так много времени.
Дакарус нахмурился, увидев наши сцепленные пальцы, в руках он крутил письмо с печатью Ордена. Но потом внезапно улыбнулся и, скомкав бумагу, убрал ее. А под его ногами распускались алые цветы, будто волнами расходясь от наших с Элерис фигур.
Я открыл глаза, и мне казалось, еще чувствовал запах полевых цветов.
— Кир…
Поморгав, я сфокусировал взгляд на бледном, но радостном лице Элерис. Кроме нее в комнате, кажется, никого не было.
— Ох, Кир!..
Она прильнула, прижалась ко мне, доверчиво, как только могла. Я неловко гладил ее по спине, успокаивая. Потом Элерис отстранилась и серьезно сказала:
— Не пугай так больше.
— Постараюсь, — слабо улыбнулся я. — Что… нет, подожди, кажется, я видел тебя и Алавара. Разрозненные куски и видения.
— Знаю. Я чувствовала.
— И раз я очнулся, значит, у тебя и Мертоса получилось.
— Думаешь, стоит его наградить?
— Точно обратить внимание.
— Надеюсь, его снадобье нам больше не понадобится. Но я бы предпочла быть готовой.
Я согласно кивнул и прикрыл глаза, еще ощущая себя слишком усталым для долгих бесед.
— Отдыхай, Кир, тебе надо набраться сил. А я посижу тут.
— Тебе надо заниматься королевством.
— Дела подождут.
Но когда я очнулся в следующий раз, то увидел не Элерис, а Алавара. Он с увлечением вычерчивал какие-то символы над столом, но я не мог видеть, что там лежит. Хотя не удивился, будь это всё тот же кинжал или еще какой артефакт.
Он услышал, как я пошевелился, и тут же поднялся.
— О, Киран! Я пообещал Элерис, что прослежу, чтобы ты поел. Иначе она меня вздернет — и я не хочу проверять решительность королевы.
Я чувствовал себя куда лучше, а
