Кто бы это ни был, он настроен серьезно.
— Двойные артефакты считаются у магов чем-то вроде сказки, — продолжил Алавар. – И поэтому Сол так быстро вспомнил — как ты уже понял, среди магов сказки популярны.
Я невольно улыбнулся: Сол Лиссири рассказывал красивую историю о любви Алавара и какой-то магички. Основанную на реальных событиях, но сильно приукрашенную.
— Где он сам? — спросил я. — Наш придворный маг.
— Отправил на поле, пусть изучает магический след от артефакта, раз я сам пока не могу.
В голосе Алавара послышалось раздражение, и я понял, что невозможность колдовать очень его угнетает. И то ли он не считал нужным прятать эти эмоции, то ли все-таки недостаточно оправился, чтобы тщательно себя контролировать.
А я снова начинал ощущать усталость, поэтому сосредоточился: еще рано спать.
— Что он нашел?
— Ничего особенного, — Алавар пожал плечами. — Но артефакт был мощным, поэтому так отразил твой Дар и разнес всё вокруг. Увы, след может изучать не только Сол, но и любой маг. Орден в курсе, что произошло на самом деле.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить услышанное.
— Я не видел Ялавари на поле.
— Потому что она быстренько убралась в замок. Маги поняли происходящее, а Нира не дура, чтобы оставаться рядом со взорвавшимся артефактом и человеком с нестабильным Даром. Но теперь будь спокоен, если кто из Ордена еще и не понимал ваших с Элерис сил, то теперь убедился. Кое-кто на своей шкуре. Просто хочу напомнить, что Джаген Мар-Шайал тоже маг. Пусть и слабенький.
— Что он сказал?
— Мне — ничего. Насколько я знаю, он не отказывается от первоначальных намерений, а лекари его сейчас активно выхаживают. Скоро встанет на ноги.
Алавар прищурился, смотря на меня:
— Ты засыпаешь. Отдохни, после еще много дел.
— Подожди. Что говорят в городе?
— О случившемся? — Алавар усмехнулся. — Кто-то распространяет слухи, что это ты виновен в том, что произошло. Подозреваю, маги. Но большинство людей просто уверены, что вы с Элерис если и не воплощение богов, то уж точно восставшие из пепла короли-колдуны. Слухи слухами, а вот своими глазами многие видели, как вы вызвали грозу, а ты до того вылечил Джагена.
— А знать? Дома?
— Сдержанно выжидают. Кто-то согласен с простыми людьми, другие полагают, что ваш Дар может быть угрозой. Но большинство предпочитает ждать. Особенно после заявления Элерис на Церемонии. Что это вообще было?
Я поморщился, вдаваться в подробности желания не возникало.
— Я не хочу быть королем, если ты об этом. Элерис теперь тоже это понимает.
— Хорошо. Иначе вместе с заговорщиками пришлось бы справляться еще с половиной Домов. Ничего не имею против тебя, но война внутри Менладриса — последнее, что нам нужно. — Алавар помолчал. — Буду честен. Насколько я понял, многие аристократы попросту боятся. Опасаются, что у тебя слишком много власти и сильное влияние на королеву — вы ведь не особенно скрывали свои отношения там, на поле. Это многим не нравится. А тут еще Дар. И не все забыли, что именно тебя подозревали в убийстве короля. Сейчас снова об этом говорят.
Хотелось сказать, что я не собираюсь претендовать на власть и уж точно развязывать войну из-за какого-то трона. Меня устраивает стоять рядом с Элерис, отлично, если бы мы научились владеть Даром, пока он не свел с ума или попросту не убил.
Но снова чудовищно клонило в сон.
— Я — всего лишь Клинок Элерис.
— Но она — королева. Поэтому придется считаться, что часть аристократов против тебя, бастарденыш, запрыгнувший слишком высоко. Но простые люди и воины за вас, что уже немало.
Он поднялся, говорил что-то еще, я уже не слышал его слов, засыпая. Но, по крайней мере, не видел никаких снов и даже отдавший столько сил Дар утих и затаился, не подсовывая видений.
А когда спустя неделю я, наконец, окончательно проснулся, то ощущал себя бодрым и отдохнувшим. Только ожог от маятника на руке никак не желал проходить.
Иногда мне казалось, Седрик Сонд тренирует так, будто королевская гвардия должна уметь сражаться даже вслепую. Долгое время среди учеников ходила эта шутка, пока на одной из тренировок Сонд действительно не завязал мне глаза.
— Как я могу защищаться? Ничего же не видно.
— Ты не должен защищаться. Ты должен атаковать.
По голосу я слышал, что Седрик ходит вокруг, будто выбирая удобный момент для атаки. Тогда впервые в жизни меня затопила паника: да как вообще можно сражаться, когда не видишь?..
— Тебе не нужны глаза, — спокойно сказал тогда Сонд. — Есть другие возможности знать, откуда придет удар.
Конечно, в первое время ничего не выходило. Я ужасно расстраивался, что воин из меня так себе, и не дотягиваю до высокого уровня Седрика Сонда и расстраиваю отца.
Но потом начало получаться. Действительно, я ощущал выпады Седрика почти что кожей, за секунду знал, куда он ударит. А потом научился не только защищаться, но и атаковать. Подобные тренировки всегда проходили без лишних зрителей, в небольшом зале казарм.
Только позже я понял, что Седрик Сонд знал, как и многие в замке, о моем Даре и решил использовать и его. Я никогда не спрашивал, почему он был уверен, что получится. Скорее всего, он и не знал.
Но сейчас Седрик Сонд не пытался завязать мне глаза. Мы просто тренировались в маленьком зале, пол которого покрывали опилки и сено, а сквозь окна под потолком проникали скупые лучи дневного солнца. Они отражались от беленых стен и наших клинков.
Когда мы, наконец, разошлись, я тяжело дышал, измотанный бесконечными тренировками. Седрик Сонд казался лишь немного уставшим.
— Ты в хорошей форме, — сказал он.
Я кивнул, перевел дух:
— Продолжим?
— Нет.
С удивлением посмотрел на Сонда, но он только спокойно подошел к стойке, возвращая на место учебное оружие.
— Киран, я рад, что ты вымещаешь свою ярость, но прятаться тут бесконечно не выйдет.
— Я не злюсь.
— Правда? — Брови Седрика Сонда только чуть приподнялись, выдавая его насмешливое удивление. — Я хорошо знаю твой стиль боя. И приходишь сюда не первый день на многие и многие часы.
— Мне не на кого злиться.
Хотелось добавить «кроме себя», но я промолчал. Уселся прямо на пол, решив, что отдых и правда необходим. Усталые ноги гудели.
— Беатрис сказала, ты избегаешь ее величество.
Никогда не знал, что связывало Беатрис с кухни и Седрика Сонда — и могут ли у этого солдата хоть
