— Привет, Эрвин, — улыбнулся я. — Не до того было.
Он кивнул. Эрвин отлично знал, кто я такой. Он хлопнул меня по плечу так, что я с трудом удержал равновесие.
— Тебя тут не хватало, Киран! Но я вижу, ты не один.
— Нам бы поесть.
— Не проблема! Но ты заходи еще, поболтать.
Я и Таль устроились за щербатым столиком у стены, но даже тут леди не стала снимать плаща и капюшона. Она заговорила, только когда Эрвин Кер лично принес и поставил перед нами блюда с вкусно пахнущим мясом и овощами.
— А я думала, в замке хорошо кормят, — сказала Таль. — Но оказалось, рыцарь-командор сбегает в порт поесть.
— Мне нравится город. А ты сама хотела его посмотреть. Ешь, иначе остынет.
Она с сомнением отрезала и попробовала кусочек мяса. Но судя по изогнувшимся бровям Таль Мар-Шайал, местная стряпня пришлась ей по вкусу. Некоторое время мы ели молча, но я не выдержал первым:
— Так что же, леди хотела поговорить о своей семье?
— Мар-Шайалы — опасные люди.
— Не сомневаюсь.
— Нас не стоит недооценивать.
Таль потянула за шнурок на шее и вытащила из-под плаща и платья небольшой кулон. Он выглядел очень простым, как застывшая капелька янтаря. А я не был магом, чтобы проверить, есть ли в нем какая-то сила. Но Таль пояснила сама:
— Это артефакт. Он может защитить от воздействия Дара, если тот будет направлен на меня.
Капелька снова скрылась под одеждой.
— У Мар-Шайалов много артефактов, но амбиции моего отца простираются дальше.
— Насколько далеко?
— До конца. До вершины.
Есть расхотелось. Я нахмурился: сейчас Таль Мар-Шайал действительно говорит, что ее отец, глава Дома метит на королевский трон?
— И что он готов сделать ради своих желаний? — медленно спросил я.
— Многое. И ему помогают.
— Кто?
— Я не знаю. Меня в детали не посвящают. Как и говорила, я — всего лишь разменная монета.
— А твой брат?
— Джаген верит, что сможет обыграть отца, быть хитрее. Верит, что значит для него что-то.
— А ты — не веришь?
Таль Мар-Шайал с грустной улыбкой качнула головой:
— Отец заставляет меня делать то, что ему нужно, грозя убить Джагена. Мой брат может верить, что это блеф, но я знаю, это не так.
— И что же ты делаешь?
— Использую свое обаяние, чтобы склонить на нашу сторону тех, кто выгоден отцу.
— И со многими вышло?
— Не очень. Но я знаю, на стороне отца еще кто-то из благородных Домов и кто-то из магов.
Именно последняя фраза убедила меня, что Таль действительно знает о заговоре. Правда, не ясно, правдивы ли ее слова, или она ведет какую-то свою игру.
— И зачем ты это рассказываешь? Чего хочешь?
— Будь я поумнее, попросила бы убежища, — усмехнулась Таль. — Королевский дом оказывает защиту благородным леди? Но тогда отец убьет моего брата. Нет. Я просто хочу, чтобы ты знал. Буду надеяться, что корона вовремя раскроет планы заговорщиков, и мой отец умрет как изменник.
И тогда брат Таль станет главой рода Мар-Шайал. Что ж, ее можно понять — если попробовать принять за правду слова леди, которая решила сбежать из замка, лишь бы рассказать.
Сейчас Таль уже не казалась гордой, наоборот, сидела, опустив глаза на сложенные руки и нервно теребила единственное кольцо на пальце, большой перстень. Но потом подняла голову и в ее взгляде снова отразилась несгибаемая леди Мар-Шайал.
— Лорд Киран, я думаю, нам стоит вернуться в замок.
Я не стал возражать. Но на обратном пути предаваться светским беседам не хотелось, я задумался о том, что сказала Таль. Правда ли это? И если так, каким образом достать доказательства причастности к заговору лорда Мар-Шайла? И главное, кто еще с ним заодно?
Мы проехали мимо площади для казней, сейчас полной горожан, снующих туда-сюда. Почти никто не обращал уже внимания на то, что осталось от бывшего придворного мага, Лорека Барриса. Остатки его тела висели тут же, в назидание всем.
Мне докладывали, что горожане одобрили жестокость по отношению к изменнику — а может, просто жаждали кровавых зрелищ. Я же невольно отвернулся, вспомнив вопли мага, когда ладони Алавар пропускали через его голову энергию.
— Он всё рассказал вам, лорд Киран? — спросила Таль.
— Да, рассказал.
— Всё?
— Он знал немногое.
— Очень жаль.
А я впервые подумал, что, возможно, поспешил. Лорек Баррис признался в заговоре, рассказал о письмах… но с чего я решил, будто больше ему ничего не известно? Не хотел пытать, уверив себя, что это всё.
Теперь уже не спросить. Лорек Баррис ответил за свое преступление, но уже не ответит мне.
Таль скинула капюшон, только когда мы вошли в замок.
— Я не хочу возвращаться к роли благородной леди, — она вздохнула. — Составишь компанию еще немного?
— Недолго.
Мне не хотелось приглашать Таль в свою комнату, но я не мог отказаться от возможности узнать что-то еще. Разлив вино по бокалам, Таль протянула один мне, а сама устроилась в кресле.
Она уже скинула плащ, оставшись в темном платье. Таком простом, что легко могла бы сойти за обычную зажиточную горожанку. Что ж, к выходу в Тарн она подготовилась хорошо.
Правда, ничто не могло скрыть осанку Таль, ее тонкие пальцы, никогда не знавшие тяжелой работы, белую кожу и густые волосы, сейчас стянутые в тугие косы.
Я остался стоять и салютовал ей бокалом:
— Что ж, за то, чтобы мы были теми, кем хотим.
Выражение лица Таль не изменилось. Она снова превращалась в аристократку, привыкшую носить маску и не показывать эмоций. Даже не отпив вина, она посмотрела на меня:
— А тебя часто заставляли делать то, чего ты не желал?
— Не очень, — я пожал плечами и глотнул вина. — Обязанности были. Много. Требования.
— Наверняка меньше, раз ты бастард.
— Больше.
Вдаваться в подробности не хотелось. Но выражение лица Таль едва заметно изменилось, и она кивнула. Видимо, понимая: то, что простили бы принцу, никогда не прощали бастарду. Меня растили в замке, его величество признал своим сыном, но это не значит, что до моих вылазок в порт или город меня не гонял Седрик Сонд. Принцу было бы достаточно крови, мне же требовалось ежедневно доказывать, что она течет в моих жилах не просто так.
— Зато твой отец не делал различий между детьми, — сказала Таль.
— Ты и Джаген — от первой жены Уртара Мар-Шайала.
— Да. Отец никогда не любил мать, согласился на брак только
