— Делай вид, что всё в порядке. И просто шагай.

Он вел меня куда-то вперед, потом усадил и сунул в руку склянку, сказав:

— Пей.

Я не торопился и услышал раздражение в голосе Алавара:

— Во имя Триединой богини! Киран, если бы я хотел тебя отравить, то сделал это не так откровенно.

Сложно с ним не согласиться, поэтому я перестал задумываться. В нос ударил едкий запах, горло обожгло, но на языке, к моему удивлению, остался вкус ягод.

Перед глазами постепенно прояснялось, в ушах перестало шуметь, а головокружение стихало. Я понял, что Алавар привел меня в одну из маленьких комнат рядом с главным залом. Заставленную мебелью, освещенную только лунным светом из окна. Напрочь промерзшую. Кожу покрывал противный пот, так что я сразу начал замерзать. Но подняться из кресла Алавар не дал, жестом приказав оставаться на месте.

— Сиди пока. Полегчало? — он дождался моего кивка. — Значит, я был прав.

— Ты дал зелье наугад?

— Не совсем, — уклончиво ответил Алавар. Но это не было «нет». — Сделал выводы, что вряд ли ты побледнел и готов хлопнуться в обморок из-за духоты и слишком тесного корсета.

Он хмыкнул, но стоял спиной к окну, так что я не мог видеть его выражение лица. Только почувствовал, что следующие слова Алавар произносит уже серьезнее:

— Такое бывает из-за Дара. Когда он требовал выхода, но не нашел его. Ничего страшного, мое зелье приведет магию внутри тебя в норму.

Я невольно вспомнил, как хотел уничтожить тех, кто планировал убить нас в Храме. Как ярость заполняла меня — и попадись на пути те, кого можно назвать врагами, я не сомневался, произошло бы то же, что с похитителями Элерис.

— Но такое бывает, только если Дар силен, — сказал Алавар. — Очень силен.

Он поднял руку, как будто собирался нарисовать магический знак. Наверное, если б я был хоть немного чувствителен к этим энергиям, то ощутил, как линии напряглись, готовые показать то, что попросит маг.

— Позволишь?

Я не стал возражать. И не стал намеренно скрывать силу, как знаю, делала до того Элерис.

Печать вспыхнула в воздухе красным, как и у сестры. Но не просто засветилась, а ярко полыхнула, сжигая саму себя и опадая вниз алыми тлеющими искрами.

Лорд Алавар Вейн, маг Ордена, присвистнул.

А я прикрыл глаза, желая дать знать Элерис, что всё в порядке, и ей не о чем волноваться.

Хотя если смотреть в целом, это было совсем не так.

========== 6. ==========

Комментарий к 6.

Это сложная глава, за которую я волнуюсь, выкатывая. Поэтому настал черед благодарностей.

• Тем, кто постоянно комментирует. Реально, это вдохновляет, не важно, большой у вас отзыв или краткий! Спасибо Лее, Хелен, Лигресс, Кат, теперь Асмианне, Ангелине, Вентру, Мистресс и Птице. Простите, если кого забыла.

• Отдельное спасибо Змейке (ВКашный ник удобнее звучит!) за отзывы и “Душу зверя” (https://ficbook.net/readfic/5330480). История, которая дала волшебный пендаль, чтобы я начала, и вдохновляет до сих пор. Без Айрис и Айзека я бы еще долго собиралась писать про блондинчиков.

• И отдельное спасибо Мирандил за “Шипы” (https://ficbook.net/readfic/4165846). Вторая история, без которой не было бы “Времени” - точнее, зависла бы на первой главе. Любителям изысканной жести рекомендую почитать.

Конечно же, придворный маг Лорек Баррис вознамерился бежать. Не знаю, почуял ли он опасность, понял, что его раскрыли, или просто решил перестраховаться. Но этот трусливый индюк хотел скрыться в тот момент, пока Элерис принимала благородные Дома в зале, а я стоял за ее спиной.

К счастью, маги — простые люди и не умеют летать.

И Лорек Баррис не ушел дальше парадного входа, где его и остановила королевская гвардия, получившая мой приказ. Когда маг начал рассказывать о своем высоком положении и том, что они не имеют права, Гарен Талл собственноручно запер его и велел заткнуться.

По крайней мере, именно такую историю рассказал мне сам Гарен. И хотя иногда он был склонен представлять происходившее несколько более ярким, чем оно случалось на самом деле, меня волновало только то, что Лорек Баррис хотел сбежать и не преуспел в этом.

Когда Элерис отдавала приказы, ее глаза опасно прищурились:

— Заприте его в темнице. Охраняйте как изменника короны. Пытайте. Пусть расскажет всё, что знает. Всё! О своем участии и о том, на кого он работает. Выверните каждый сустав в его теле, если нужно. Отрубите пальцы. Оставьте только язык, чтобы он мог говорить.

Когда стража ушла, и мы наконец-то остались наедине, я коснулся плеча сестры, успокаивая. Она вздохнула и больше не походила на безжалостную королеву. Только на уставшую за день Элерис.

— Не волнуйся, — проговорил я, — Баррис всё расскажет. Я сам прослежу за этим. Завтра.

— Сначала с утра придется присутствовать на церемонии для нового Верховного жреца. — Элерис сморщила нос. — Да его бы самого стоило пытать! Наверняка о многом знает и не рассказывает.

— Некоторые в Храме сочли бы это святотатством, моя принцесса.

— Поэтому я говорю только тебе.

Она отстранилась, вглядываясь в мое лицо. Пытаясь то ли понять, то ли почувствовать, то ли отыскать что-то такое, известное только ей.

— Ты точно в порядке, Киран?

— Полном. Давай лучше помогу снять это платье, и ты ляжешь спать.

Я оставил покои Элерис, когда она уснула у меня на плече. Прошел по гулким коридорам замка, кивнул пару раз страже. И почти не удивился, обнаружив в своей комнате Алавара.

Он вальяжно устроился на стуле перед пылающим камином и потягивал что-то из кружки. Судя по стоявшему запаху прогретого дерева и ягод, какой-то отвар.

— Между прочим, это моя комната, — заметил я.

— Я — из благородного Дома, не обязан спрашивать разрешения.

Он был прав, как истинный сын Дома Вейн он мог являться в комнату бастарда в любой момент, когда посчитает нужным. Должность Клинка не давала благородства, Алавар Вейн всегда останется выше.

И мне не нравилось, что он решил об этом напомнить.

Я уселся на другой стул — пусть мы не равны, но и унижать себя не позволю. Вытянул ноги к огню.

— Я получил письмо от отца, — сказал Алавар. — Голубь принес час назад. Так что могу заверить, официально Дом Вейн поддерживает корону, а я окажу всякое содействие в том, чтобы отыскать виновных в смерти короля.

— Пока тебе выгодно.

Он глянул с одобрением. Или мне показалось?

— Да, Киран. Я твой должник. И надеюсь, что однажды смогу спасти тебя или помочь. И ты не припомнишь долг в самый неподходящий момент.

Я скривился:

— Я же бастард, забыл? Какие у меня могут быть представления о чести и долге?

Но Алавар