— Я не настолько глуп. Хотя с императрицей сложно поспорить в количестве интеллекта! Она на полном серьезе считает, что чума — это глупости. Обычные проблемы горожан. Мой отец выдвинул официальное предложение лечебниц, вывезти здоровых жителей из города. Но она на это не идет. Нас поддержал даже Столичный совет!

— А что скажешь ты? Насколько всё серьезно, Дел?

— Очень. Не уверен, что мы сможем сдержать чуму. С лекарством пока не выходит. Смертность… девять из десяти заболевших.

Натаниэль мог представить, как это выглядит. Южнее реки располагались бедные кварталы да зловонные кожевенные фабрики. Без них цена на кожу, конечно, взлетит в ближайшее время, но не сильно. С дешевой рабочей силой тоже возникнут проблемы.

В закрытых кварталах наверняка сторонились домов с небрежно нарисованным красным крестом: это значило, в них поселилась зараза. Колокольчик отмечает путь повозки, которая тащит трупы. Их сваливают в общую яму, так много, что лишь слегка присыпают землей. Чумные доктора в закрытых костюмах и в масках с птичьими клювами несут хоть какую-то надежду, но их склянки не могут излечить то, что забирает жизни.

Зажмурившись, Натаниэль отогнал от себя непрошенные видения. Картинка предстала так четко, как будто он видел ее собственными глазами — хотя просто читал и никогда не думал, что у него настолько яркое воображение.

Может, это действие опиума.

Он перехватил встревоженный взгляд Делмара, но тот промолчал. Тео стоял, всё еще прислонившись к столешнице. Он скрестил руки на груди и явно о чем-то задумался. Наконец, сказал:

— Я закрою Академию.

Он никогда не советовался, просто говорил о своих решениях, и остальным предлагалось что-то с этим делать. Даже мать Тео, которая официально считалась владелицей Академии, давно отдала ее в управление сыну.

— Это разумно? — нахмурился Делмар. Он один из немногих, кто осмеливался возражать Тео. — Пойдет вразрез с указанием императрицы. Она не хочет паники, и чтобы кто-то покидал столицу. А в твоей Академии все отпрыски благородных семейств!

— Если они хотят остаться, это их дело. Но Академию я закрою, пока не будет понятнее с чумой.

Возражать Делмар не стал. Натаниэль тоже хранил молчание: не то чтобы он был согласен с Тео, распускать всех студентов по домам действительно не лучший выход, но и спорить с Тео бессмысленно, пока он сам не поймет, что неправ.

Налив себе еще алкоголя, Тео спросил у Натаниэля:

— Что на ваших заводах?

— Этим занимается Джессамина.

— Но ее здесь нет, так что будь добр рассказать.

— Джесс разобралась с зачинщиками беспорядков. Всё работает. Есть финансовые проблемы из-за крушения, но пока не о чем волноваться.

— Что слышно по поводу взрыва дирижабля?

Натаниэль пожал плечами. По правде говоря, в последнее время он не очень-то интересовался, а к нему домой никто не заявлялся, чтобы сообщить, что там решила императрица.

Голос подал Делмар:

— Ничего. Это и пугает. Комиссия закончила дела, но ничего не сообщила. Похоже, императрица объявит об этом завтра.

— Еще один повод явиться на этот бал, — пробормотал Натаниэль.

— О да! — с раздражением Тео кивнул на письмо, так и валявшееся на столе. — Я думал, что уговорил Ангелику не ходить, но она прислала письмо, мадам Беллавур сшила слишком прекрасное платье, и прятать его нельзя.

Так вот что на самом деле волновало Тео. Он не хотел, чтобы сестра являлась завтра во дворец. Наверняка уговаривал ее уехать за город, но Ангелика была такой же упрямой, как и сам Тео. Может, и Академию он хотел закрыть вовсе не из-за студентов, а чтобы убедить сестру.

— Это безопасно, — сказал Делмар. — Ни одного случая чумы на северном берегу реки.

— Пока.

— Ты параноик.

— Лучше расскажи, ты уверен, что чуму выпустила леди Флорин?

Делмар помрачнел:

— Да. У меня состоялся пренеприятнейший разговор с отцом. После… после того, как мы выяснили, что это за чума.

Его взгляд быстро, едва заметно метнулся к протезу Натаниэля.

После того, как они подобрались так близко к зараженным кварталам.

После того, как Натаниэль лишился руки.

— Я рассказал отцу обо всем, — продолжал Делмар. — Что эту чуму изучали в моей лаборатории. Что кто-то ее выпустил. К счастью, отец лучше меня знаком с магией Древней крови, он поверил. Вот только ни в какую не захотел слушать, что это дело рук Флорин. Он считает, она добрая и милая.

Делмар фыркнул, даже Тео закатил глаза. Все знали, насколько добра и мила леди Флорин.

— Хорошо, отец не сомневается во мне. И знает, что специально я бы в жизни не стал выпускать болезнь. Но Флорин напела ему, что это могло быть по неосторожности. Случайность, которая теперь стоит жизни многим горожанам.

Из них троих Делмару сложнее всего было играть в «благородного аристократа». Из-за несдержанного характера — и из-за того, что отец больше таскал его по лечебницам, а не по приемам благородных господ. На публике Делмар сдерживался, но с друзьями был самим собой.

Однажды, когда они сами учились, Тео сказал Натаниэлю, что они оба похожи. А Делмар другой, он не станет врать и интриговать.

Сейчас Натаниэль видел, как руки Делмара крепко сжали стакан, в который он плеснул алкоголь. Слышал, как едва заметно дрожит его голос. Он бы никогда не сделал ничего такого, что могло угрожать многим жизням. И в этом пошел в отца.

— Он грозит лишить меня наследства, — сказал Делмар. — Думаю, это единственная причина, почему Флорин еще не сделала достоянием общественности факт того, что это в моей лаборатории изучали чуму, и я ее причина. Она надеется, отец просто лишит меня всего, оставив ее дочери. Это даже лучше, чем суд в семье.

Натаниэль хорошо знал Малкольма Кардена. Он всегда был человеком суровым, с Делмаром они ссорились довольно часто, бурный нрав сын унаследовал от матери. Но всё-таки Натаниэль не сомневался, что друг друга они уважают. Если Малкольм готов лишить сына наследства и выгнать из дома, значит, он действительно очень зол.

Или встревожен.

Они говорили еще некоторое время, пока Делмар не заявил, что его не хватит еще надолго. Тогда и разошлись, в последний раз подняв бокалы.

Тео уехал первым, комкая в руках письмо Ангелики и явно рассчитывая еще попробовать уговорить ее не ходить на бал во дворец. Натаниэль задержался с Делмаром в холле курильни, среди обитых красным бархатом стен.

— Ты на ногах еле держишься. Мой дом рядом, поехали.

Делмар не стал возражать и нырнул в экипаж, устраиваясь напротив Натаниэля. Лошади тронулись почти сразу, и Нейт отстраненно вспомнил, что когда-то думал о том, что и животных можно будет заменить механизмами.

— Ты молчал почти всё время, —