– Изобель, позволь представить тебе Наперстянку, – произнес Овод. Я низко поклонилась. – Наперстянка, это Изобель, хотя ты и так уже наслышана о ней. – Она сделала реверанс в ответ.
Я тоже была о ней наслышана. Именно она в свое время украла гласные буквы миссис Фирт. Я всегда считала везением то, что ей не приходило в голову заказывать портреты мне.
– Я в высшей степени взволнована вашим визитом, – сообщила она, наклоняясь ко мне достаточно близко, чтобы я почувствовала дуновение ее дыхания в своих волосах. Это был сладкий цветочный аромат с неуловимой ноткой какой-то сочной и ядовитой пряности. – Следила за вашим творчеством с тех самых пор, как первые работы начали появляться при дворах. Я бы очень хотела заказать портрет, пока вы здесь.
Челюсть уже болела от необходимости держать улыбку, а ведь мои мытарства только начинались.
– Спасибо. С удовольствием удовлетворю ваше желание.
– Вы просто чудо, – ответила она, рассматривая меня голодными глазами.
Фейри подходили ко мне буквально нескончаемым потоком. Скоро мои колени начали ныть от постоянных реверансов, а мозг перестал соображать из-за необходимости придумывать любезности. Все это время мы с Грачом стояли рядом друг с другом, как незнакомцы, ни разу не встретившись взглядами. Многие из приветствующих меня фейри оказались моими бывшими – или текущими – покровителями, вроде Ласточки, который начал громко обсуждать со мной свой последний заказ, пока остальные в очереди за ним с завистью заглядывали ему через плечо. Все они знали о моем Ремесле.
День тянулся и тянулся, и терпение мое подходило к концу. Нужно было время, чтобы собрать материалы, пока солнце еще не зашло. И, что еще более важно, необходимо было отправить весточку Эмме – в письменной форме, – раз уж я, наконец, получила возможность это сделать. Устное сообщение от гонца, которого Овод ради такого дела мог оторвать от чаепития, только больше обеспокоило бы ее, заставив гадать, мертва я, ранена или что похуже – в зависимости от того, как мое послание могло быть искажено. Я отвлекалась и гадала, как мне сбежать, пока еще не стало слишком поздно. Но вдруг Овод подвел ко мне очередную фейри, представив ее как Астру.
– Думаю, тебе будет особенно интересно встретиться с нашей Астрой, – сказал он с каким-то манерным энтузиазмом. – Она, как и ты, когда-то была смертной, а потом выпила воды из Зеленого Колодца. Когда это случилось, Астра?
– Несколько столетий назад, должно быть. Хотя у меня такое ощущение, что это было только вчера, – ответила она голосом мягким и тонким, как шелест ивовых ветвей на ветру.
Я сосредоточилась мгновенно. Если бы не слова Овода, то не отличила бы Астру от остальных фейри. Она была, возможно, немного ниже ростом, но незначительно. Длинные черные волосы росли до пояса; в них были вплетены цветы. Ее кожа казалась на контрасте особенно бледной, что только подчеркивало изъян ее чар: нечеловеческую худобу. Ключицы выпирали из-под ее воротника, а плечи казались хрупкими, как косточки птицы. Карие глаза, почти такие же темные, как мои, внимательно рассматривали меня.
Мы поклонились друг другу.
– Приятно познакомиться, Астра. Я тоже надеюсь однажды испить из Зеленого Колодца. – Способность лгать никогда еще не казалась мне такой полезной и необходимой. – Как вам нравится быть фейри?
Она слабо улыбнулась одними губами.
– Очень, вы знаете. Так мало вещей, о которых нужно беспокоиться. Сейчас я живу почти без забот. Я помню, как мне нездоровилось, как чувствовала боль, а сейчас этого… настолько меньше. – Ее улыбка померкла, но сразу вернулась.
– Звучит замечательно. – Я знала, что все наблюдают за мной, и постаралась не измениться в лице. – Лес так красив по сравнению с Капризом.
– Да, – согласилась она, – о да.
– Вы были Ремесленницей? – спросила я.
Болезненная улыбка озарила ее лицо, как искра от огнива.
– Да, была! Чтобы выпить из колодца, нужно заниматься Ремеслом, конечно. Посмотрим… Я была… – Она вдруг жутковато запнулась. – Вы знаете, кажется, я позабыла, как это называлось. Ха-ха! Как странно.
По моей коже прошел холод, как будто от самого скальпа до кончиков пальцев ног пробежала тысяча многоножек. Я очень надеялась, что фейри не заметили, что волосы у меня стояли дыбом.
– Может быть, вы опишете его для меня? – предложила я. – И я напомню вам название.
– Ну, я создавала слова. Слова для книг, тех, которые рассказывают истории, в которых все неправда. Как странно, не правда ли? И я сама это делала!
– Вы были писательницей, – подсказала я.
Ее зрачки расширились. На мгновение меня охватил ужас, что она вот-вот бросится на меня и разорвет мне глотку. Но потом я увидела, как она стискивает кулаками ткань своего платья: костяшки побелели, и казалось, пальцы сейчас сломаются от усилия.
– Да, точно. Я была писательницей. Ха-ха! Писательницей! Какая я глупая, бывает, забываешь такое. Все мы, бывает, что-нибудь забываем.
– Бывает. – Только усилием воли я заставила свой голос не дрожать. – Могу ли я вас спросить: довелось ли вам тоже посетить весенний двор, прежде чем вы испили из Колодца?
– О нет, – ответила она. – Это было бы так прекрасно. Но я пришла сюда только потом, когда уже преобразилась.
Скольких фейри успела Астра встретить, прежде чем приняла свое решение? Много ли она понимала о последствиях своего выбора? Я не могла продолжать спрашивать ее об этом, не вызвав ни у кого подозрений. Но мне показалось, что тогда она не представляла, что ее ждет, не до конца представляла. Как и все остальные жители Каприза.
– Понимаю, – ответила я. – Рада была познакомиться с вами, Астра.
– Я тоже очень рада, что нам удалось поговорить. Очень надеюсь, что вы пойдете по моим стопам. Было бы чудесно каждый день видеть вас при весеннем дворе, просто чудесно. – Ее пальцы дернулись и снова расслабились. – Возможно, мы еще сможем поговорить, прежде чем вы вернетесь в Каприз. Тогда вы снова сможете напомнить мне про то слово. Какая же я забывчивая, так забавно!
Я проводила ее взглядом; мне казалось, что вымученная улыбка буквально вырезана на моем лице. Грач рядом со мной пошевелился, но я не посмела взглянуть на него. Эта встреча пробрала меня до костей. Безрадостный вой гончих вновь поднялся в моих ушах, и я увидела перед собой лицо Тсуги, исчезающее в деревьях, белое, с широко распахнутыми глазами. Вспомнила голод, скрытый за вежливыми, но холодными улыбками всех фейри, которых когда-либо рисовала. Как дошли мы до того, что начали восхищаться ими и даже захотели ими стать?
– Овод, – жизнерадостно сказал Грач, – полагаю, Изобель на сегодня достаточно. Ты знаешь, какими бывают смертные: они едва могут простоять пару часов, не свалившись от усталости. Если мы хотим увидеть плоды ее Ремесла завтра, ей нужно будет потратить оставшиеся силы на… на то, что ей еще нужно сделать этим вечером. – Я услышала в его голосе ту самую очаровательную полуулыбку.
– Силы небесные. Мы не должны помешать ее Ремеслу! – Овод повысил голос. – Дамы и господа, вам придется подождать. Мы снова встретимся за ужином.
Со всех сторон раздался гул недовольных возгласов, затем шепотков. Я автоматически взяла Грача под локоть и позволила ему увести меня от
