Она покосилась на Бати. Тот вальяжно сидел на диване, убивая уже шестую чашку кальгэ.
— Что это за материал?
— Серфо. Не слышали? Серфо из Черной земли, моя дорогая. Из страны загадок и тайн, оставшихся с прошлых эпох. Она закрыта для большинства чужаков, но с купцами нашего герцогства чернокожие торгуют довольно охотно. В Черной земле обитают существа… назовем их бабочками для простоты, хотя они жили во времена, когда люди еще не появились, а по миру ходили эйвы… Хм… — Он сделал глоток и поставил чашечку на блюдце. — Так вот, из крылышек этих бабочек получают нити, а из нитей, соответственно, такую чудесную ткань. Стоит она, кстати говоря, безумных денег, и позволить ее себе могут только очень богатые и влиятельные люди.
Шерон подумала, что вряд ли эти странные бабочки отдают свои крылья добровольно, чтобы порадовать богатых бездельниц.
— Вы не впечатлены, моя дорогая. — От Бати не укрылась ее реакция.
— Красотой ткани? Впечатлена. Ценой? Нет. Я выросла на суровом севере, и у нас в почете шерсть, кожа, лен, мех. Когда я стала путешествовать по другим герцогствам, то смогла оценить полезность стали, господин Бати. В этом же несомненно прекрасном платье нельзя спастись на снежных пустошах, перейти горы или сражаться с врагами. В обычной жизни, там, за стенами Небесного дворца, оно совершенно бесполезно. Ну, если только я не хочу привлечь внимание тех, кто захочет его с меня снять.
— Так вам и не надо покидать дворец, милая Шерон, — улыбнулся Бати.
Служанка принесла ей тяжелые, массивные украшения. Колье, браслеты, серьги, кольца. Яркое золото и все тот же лазурит.
— Я не смогу это надеть, — покачала головой Шерон.
— Почему?
— Кто дает мне драгоценности?
— Полагаю, что это благодарность его светлости за вашу помощь в крыле Скарабеев.
— Мой друг рассказывал о законах Карифа. Касаемо дорогих ювелирных украшений, которые предлагают носить незамужней женщине богатые дворяне. Принимая их, женщина соглашается следовать «закону покровителей». То есть признает право мужчины быть ее покровителем и считается его собственностью. Не требуется даже произносить никаких клятв, надо всего лишь застегнуть подаренный браслет на руке и чтобы его увидели другие.
Бати смотрел на нее из-под полуприкрытых век.
— Это старый закон. Удивительно, что ваш друг вообще о нем знает. Подобным правом в благородных семействах не пользовались лет сто пятьдесят.
Она помнила слова Мильвио, так что осталась непреклонна:
— Пускай и дальше все так и остается.
Служанка покосилась на Бати, ожидая его решения, заметила слабый кивок и с поклоном отошла, но золотые безделушки не унесла, положила подушку на столик с фруктами, надеясь, что девушка передумает.
— Возможно, кто-то будет разочарован.
— Возможно, — безучастно согласилась Шерон. — Я и так пошла вам навстречу, позволив одеть меня в это. Пожалуйста, не просите о большем.
— Вы выглядите почти как герцогиня. А с драгоценностями…
— Но я не герцогиня, господин Бати. Не стремлюсь быть ею и не буду. Не хочу, чтобы кто-то ошибся и принял меня за ту, кем я не являюсь.
Она подошла к зеркалу, внимательно рассматривая себя. С напитанными маслом волосами, в этом платье и с подведенными сурьмой глазами, ставшими слишком темными, указывающая не узнавала свое отражение. Ей не нравился результат, но приходилось играть по чужим правилам.
Без кубиков она ощущала себя ущербной, калекой, словно ей отрубили руку. Раньше, даже если костей не было рядом, Шерон не испытывала такого чувства, но сейчас, с их абсолютной потерей, исчезновением из этого мира, ее терзали фантомные боли. С тех самых пор как она выздоровела после завершения работы в крыле Скарабеев.
А еще теперь она постоянно чувствовала тот самый «поток», что спас ее. Он был рядом, только руку протяни, и девушке постоянно приходилось напоминать себе, что брать очередной «аванс» у неизвестного, особенно когда это не нужно — чревато возможными неприятностями.
— Как вы себя чувствуете, дорогая? Мы все волновались за вас.
— Спасибо. Ярелу больше не надо будет нести меня через весь дворец к лекарю.
— О, что вы. Ему было приятно оказать вам такую маленькую услугу. Все мы впечатлены вашими умениями и способностями.
— Очень надеюсь, что их не придется больше применять, — сухо сказала Шерон, отворачиваясь от зеркала. — Могу я позволить себе вопрос?
— Конечно.
— Вы всегда в женской одежде. Почему?
— Я дэво. — Заметив, что она не понимает, Бати вздохнул. — Вечно забываю, что вы чужая.
Шерон прекрасно знала, что он лжет. Помощник герцога не страдал плохой памятью, но, как требует того игра, кивнула.
— Я уроженец Мута, и в наших традициях, чтобы некоторые мужчины носили женское платье. Те, кого родители посвятили храму Мири и кто принимает богиню в ее облике, нося этот облик сам. Я ее скромная служанка.
Шерон никогда не слышала, чтобы строили отдельные храмы одной из Шестерых.
— Культ?
Бати провел рукой по воздуху:
— На материке некоторые даже называют это сектой. Но наша община мала, мы не представляем угрозы для храмов, посвященных всем Шестерым, а Мут страна безлюдная и труднодоступная. Так что… храмы Мири существуют. Я всецело предана богине и это, — Бати коснулся юбки, — дань уважения за ее благословение.
— Как же человек из храма вдруг оказался в услужении герцога Карифа?
— Герцогов. Я служил и отцу нынешнего владетеля. Что же до того, как это произошло… немного ошибок молодости, немного помощи от Мири, цепь случайностей и удачных совпадений. Здесь, во дворце, мне не запрещают следовать вере моего герцогства, поэтому традиционная одежда дэво на мне все эти годы.
— Как объясняет это храм? Платье.
Бати склонил голову:
— Вам дико видеть мужчину в женской одежде?
— Если честно, мне все равно. Я не испытываю ничего, кроме любопытства, потому что на Летосе подобное точно не встречается.
— Мир велик, — прикрыл глаза Бати. — Всегда встречаешь что-то новое.
