Аргон прижал руку к ноющей ране, упрямо склонился над своими записями и аккуратно вывел: один год и два месяца. Столько времени понадобится Лаохесану Опаленному, чтобы возродиться. Сейчас шел четвертый месяц с того дня, когда Станхенг лишился своего правителя.

– Десять месяцев.

За это время Аргону следовало добыть клинок Первого Человека, который хранится в древнем городе Арборе, выяснить, где находится озеро или река с живой водой, и найти потерянного наследника. Достать клинок он сможет после победы над Алманом. Спросить о живой воде он мог прямо сейчас у Эльбы или ее сестры. Но вопрос со спасителем Калахара так и оставался неразрешенным. Наверное, стоило раздобыть больше сведений об огне, огненном всаднике и огненных санах. У представителей каждого народа были свои особенные черты, которые отличали этот народ от других. Так, у жителей Эридана обычно были синие глаза, напоминающие цветом океан и морские просторы, и их волосы рано седели.

Что касается наследников Вудстоуна, то про них Аргон ничего не мог сказать, кроме того, что люди они скверные, а кроме того – страшные гордецы. Мужчины из этого рода, по поверьям, обычно черноволосые, хотя шевелюра Вольфмана была такой же золотой, как и станхенгские поля. Бессмыслица. В каждой стране были свои «исключения». И даже в роду речного вождя Полуночного наверняка не все были синеглазыми и седыми. Тогда как отыскать огненного наследника? Он должен отличаться от всех людей, ведь он единственный и последний огненный сан! Но кто знает, не стал ли он обычным человеком, проведя всю жизнь рядом с обычными людьми? Он ведь мог и не догадываться, что в его жилах течет королевская кровь Опаленных.

Аргон недовольно отложил перо и сжал пальцами переносицу. Он должен был найти выход ради всех тех, кто верил в него, кто пошел за ним, но он совершенно не знал, как ему быть, с чего начать и куда двигаться дальше. Впервые Аргон из Дамнума не чувствовал себя тем уверенным мальчишкой, которым когда-то слыл. А может быть, он и раньше был не столько уверенным, а сколько легкомысленным и безумным. И уж точно не мудрым.

В дверь постучали. Аргон обернулся и увидел Хуракана, который держал в руках поднос с фруктами и рисовыми лепешками. Старик усмехнулся:

– Тебе тут под дверью дары оставили.

– Кто оставил?

– Полагаю, что рисовые лепешки приготовила Летисия. А фрукты… надеюсь, никто не заметил, как Элиас тайком пробирается на кухню.

Аргон криво улыбнулся. Ему льстило, что сильфы заботятся о нем. Возможно, они все еще отдавали дань его отцу, а может, признавали, что поступили правильно, пустившись в далекий путь по холмам Станхенга – землям, принадлежавшим их когда-то непримиримому врагу Вигману. Аргон уже хотел было встать, но замер – порог переступила темноволосая статная женщина, а следом за ней вошла Эльба.

– Нужно раны твои проверить, мак, – воскликнул Хуракан. – Я затем и пришел, чтобы удостовериться, что ты в порядке.

– Я в порядке.

– Посмотрим. Вот эта женщина считает, что я мало пожил и могу ошибаться.

– Я лишь сказала, что хочу взглянуть на повреждения.

– Слышишь, какими странными словами она пользуется?

– Мое имя Нейрис Полуночная, – женщина подошла к Аргону и поклонилась, хотя в этом не было никакой необходимости.

Он почувствовал себя полным олухом, когда попытался подняться, но не смог с первого раза. Ему пришлось опереться на стол, чтобы не выставить себя еще большим болваном.

– Аргон из Дамнума.

– Я о вас слышала. И видела.

– Видели?

– Да. – На ее лице появилась загадочная улыбка. – Пир в честь объединения Станхенга и кланов Дамнума. Припоминаете?

– Ранили его тело, а не голову, – неожиданно вмешалась Эльба. Она подошла к Аргону и наконец посмотрела ему в глаза. Эльба слишком долго избегала этого взгляда, но теперь в этом не было смысла. – Верно?

Аргон не ответил. Он заметил, что Эльба едва стояла на ногах, а в ее глазах было столько печали, что сердце у него сжалось.

– Что стряслось?

Эльба неожиданно для себя улыбнулась.

– Почему вы решили, что случилось что-то плохое?

– Я не прав?

Она отвернулась.

– Вы должны послушать Хуракана, пусть он проверит ваши раны. Моя тетя – знахарка, она тоже может вам помочь, Аргон.

– Вам?

Предводитель фыркнул. Его невероятно раздражало, что Эльба разговаривала с ним так, словно он был милордом или господином. Ему казалось, что и сама девушка считала это полной нелепостью. Но он не стал спорить.

Аргон присел на край кровати, стянул влажную от пота рубаху и не сказал ни слова, пока Хуракан снимал с него окровавленные повязки и бросал их на пол. Раны до сих пор неприятно покалывало, и они ныли, особенно в области живота. Старик будто специально давил на них все сильнее и сильнее, заставляя Аргона жмуриться от боли.

– Гноя вроде нет, – радовался Хуракан. – Нужно прижечь, и тогда они заживут быстрее. Одевайся, мы спустимся в подвал. Или, может, прямо здесь…

– Боги с вами! – возмутилась Нейрис. – Я не позволю вам прижигать раны, вы сделаете только хуже!

– Женщина, я лечил людей еще до того, как вы на свет появились.

– Да, но только сейчас необязательно пытать людей, чтобы излечить их. Не слушайте его, Аргон. Я принесу отвар из золототысячника, и вы быстро поправитесь.

– Что еще за отвар? Какой золототысячник? Или вы про центауриум?

– Про него. Только так золототысячник называли еще в прошлом веке.

Хуракан был так возмущен, что в комнате поднялся ветер. Он насупился, не желая смириться с тем, что кто-то лучше него разбирается во всякого рода снадобьях и лекарствах.

– Вы себя-то послушайте. Сами сказали про целый век, а знаете, что это значит? – Нейрис посмотрела на него с таким равнодушием, что старик оскорбился еще больше. – Что я прожил целое столетие, даже больше столетия, и видел побольше вашего.

– Я предполагаю, что в Дамнуме растет мало лечебных трав, и потому…

– Мало?

Это уже было слишком. Нейрис пошла к выходу, чтобы спуститься в подвал и найти настойку из золототысячника, и Хуракан кинулся вслед за ней, прищурясь и готовясь к одной из самых важных битв в своей жизни – битве за знания. Уже в следующую минуту в помещении воцарилась мертвая тишина.

Аргон перевел взгляд на Эльбу. Она стояла напротив распахнутого окна, одинокая и потерянная. Что ее беспокоило? Аргон поднялся на ноги и подошел к ней, зная, что ей страшно, что она истощена и жутко измотана.

– Эльба.

Она лишь сильнее стиснула пальцы и зажмурилась. Сильная и непоколебимая, сейчас она казалась совершенно беззащитной.

Аргон тяжело вздохнул:

– Что произошло? Твой отец…

– Нет. Он поправился.

– Тогда почему ты так испугана?

Она медленно обернулась и прошептала:

– Вольфман умирает.

– Ты и раньше об этом знала.

– Нет, на сей раз все серьезно, Аргон. Боюсь, он не протянет до завтра. Я знала, что это случится, но не представляла, какие последствия повлечет