Отряд короля Вольфмана Барлотомея пребывал в пути уже четвертый день. Солдаты останавливались на ночлег, устанавливали гигантский двухъярусный шатер с позолоченной бахромой для его величества, а потом под звездным небом пили эль и хохотали над тем, как от них безбожно воняет псиной. Аргон сидел отдельно. Он следил за небом и сжимал пальцами холодный металл отцовского клинка.
Ему хотелось вновь увидеть отца.
Хотелось похоронить его достойно, так, как хоронят всех летающих людей: сжечь тело и развеять пепел по западному ветру. Но он не стал бороться за его великое имя. Оставил пепел отца на пограничном утесе Арбора и ушел.
Ядовитая желчь расползалась по венам, и Аргон жмурился, тешась единственной отрадой – представляя отрубленные головы Осгода Беренгария и Алмана Бартоломея.
Так он справлялся с болью каждый день и каждую ночь. Он представлял, как отомстит за отца, как поднимет голову Осгода над землей и кровь из этой оторванной головы польется по его запястью и по плечам. С этими мыслями он засыпал и просыпался.
Лишь вера в отмщение не позволяла ему сойти с намеченного пути.
На пятые сутки земля под ногами окрасилась в темно-оранжевый цвет и покрылась широкими трещинами. Деревья исчезли, перед путниками расстилалась мертвая пустыня, края которой не было видно. За холмами находился пограничный город Фер, где раньше жили хранители Халассана и лучшие стражи Опаленных. Огненная земля не давала много еды, но в ее недрах покоились залежи золота и алмазов. Реки, такие же коричневые, как и пески, обогащали страну и ее жителей, а в рудниках добывалось самое большое количество драгоценностей во всем Калахаре. Богатство Халассана скрывалось в земле, которая казалась мертвой. Казалось, в бесконечных пустынях можно найти смерть, но никак не сокровища. После массового истребления огненных санов смельчаки из Дамнума и Вудстоуна пытались добыть золото Халассана, но никто из них так и не вернулся домой.
Аргон стянул с плеч шерстяную накидку, расстегнул верхние пуговицы рубахи и жадно припал губами к небольшой фляжке с водой. Чем ближе к Феру, тем жарче становилась погода. Солнце словно издевалось над непрошеными гостями, обрушивая на их головы безжалостные лучи. Предводитель прикрыл глаза ладонью:
– Жарит как в аду.
– Как долго нам еще идти до Фера? – спросил Вольфман, взглянув на Догмара. В его глазах читалась жуткая усталость, по лицу струями лился пот. – Сутки?
– Уже ночью вы будете отдыхать в достойных покоях, ваше величество.
– Сомневаюсь, что нам предоставят покои.
– Вы король…
– …Станхенга, – продолжил тот, изнуренно сгорбив плечи. – Вечером разобьем лагерь, а утром отправимся на переговоры с главой Фера. Нам нет нужды злоупотреблять гостеприимством огненных санов, даже если оно у них имеется.
Не скажешь ведь солдатам, что королю необходим отдых, иначе он простится с жизнью и свалится с коня на глазах у целого отряда?
Догмар покорно кивнул, а Аргон глотнул еще воды. Удивительно, как такой грубый и дикий мужчина, как Эрл Догмар, беспрекословно подчинялся приказам короля? Он старел и становился еще злее и надменнее, но тем не менее прислуживал умело и верно. В краях Аргона таких людей ценили, и потому даже сам юноша, несмотря на свое скверное отношение к Эрлу Догмару, проникся к нему уважением. Преданных соратников найти не так просто, как кажется. Каждый из них стоит десятка бравых воинов.
Колонна повернула севернее, и герб с изображением золотых колосьев Станхенга расправился на сильном ветру. В тишине пустыни были слышны лишь топот ног, стук копыт и звонкий лязг доспехов. Воздух был настолько сух, что в горле неприятно саднило, и Аргон машинально делал глоток воды, а потом ругал себя за то, что так расточительно распоряжался запасами. День уже клонился к закату, когда перед путниками открылся вид на четыре гигантские каменные статуи, обозначающие границу Халассана. За этими колоннами раскинулась территория огненных санов или, как их называли в народе, Опаленных призраков. Аргон нахмурился, посмотрев на сторожевые вышки на верхушках массивных скульптур, и сбавил скорость.
– Там никого нет, – сказал он, сощурив глаза. – На вышках.
– Город в руинах, – рявкнул Догмар.
– Но он живет. И на сторожевых пунктах должен кто-то стоять.
– У них не так много людей, чтобы выставлять дозор на пограничной линии.
– Их народ истребили. Только болваны не будут обороняться.
– От кого обороняться? – с недоумением переспросил король Вольфман и взглянул на спутника. Тот так сосредоточенно нахмурил лоб, что король невольно засомневался в своих же словах. – Люди боятся посещать Огненные земли.
– Но мы ведь здесь, – парировал Аргон.
– Первые гости за сотню лет!
– Возможно, не первые.
Аргон ускакал немного вперед, пришпорив коня, а Вольфман поджал губы и откинул голову назад, чтобы лучше изучить гигантские колонны. Они так высоко уходили в небо, что казалось, будто касались солнца. Железные лестницы спиралью обвивали скульптуры и заканчивались на самом верху перед деревянными сторожевыми вышками, но там действительно было пусто. Король встревоженно отвернулся.
Спустя какое-то время перед Аргоном раскинулся небольшой тициановый город Фер. Предводитель остановился на вершине холма, изучая ряд каменных домов с деревянными крышами. Улицы были пусты, песчаные горы, пожалуй, были единственными живыми существами в этом месте, они постоянно шевелились из-за сильного ветра. За домами в окружении холмов стояло уродливое каменное сооружение – замок Фера, а еще дальше, почти у самого горизонта, клубились белые облака. Там располагался Хорго – город тумана и песка. Город, где палящий воздух пустыни встречался с ледяным дыханием океана. В первое мгновение могло показаться, что до Хорго подать рукой, но увы, так с путниками играло воображение, и многие умирали, не добравшись до огненного дома.
Вольфман остановился рядом с Аргоном, в растерянности изучая опустевшие улицы Фера. Двери маленьких домов были раскрыты, на дорогах лежали чьи-то пожитки, и ветер гонял их из угла в угол, засыпая золотисто-рыжим песком.
– Мы ошиблись? – с тревогой спросил он и перевел взгляд на своего главнокомандующего. – Мы неверно истолковали намерение моего дяди. У кого же он собирался ковать оружие, если здесь никого нет?
– Но тут кто-то был, – возразил Аргон, несмотря на то что его мнение никого не интересовало. Интуиция подсказывала ему, что не стоит приближаться к городу, пока он не
