— Ты зря распинаешься, признаваясь мне во всём. Я уже в курсе. Прекрати истерику.
Джинни замерла с вазой в руках и ошалело посмотрела на совершенно спокойного Гарри, который растянул губы в небрежной ухмылке.
— Ты врёшь! — рассмеялась она секунду спустя и всё же кинула вазу на пол так, что осколки разлетелись в разные стороны, а звук в который раз заглушил крики портрета матери Сириуса.
— Отдай мою палочку! Пока следующая ваза не полетела в тебя!
— Не смеши мать Сириуса. У меня две палочки, у тебя ни одной, — покачал головой Гарри.
Он отобрал у неё палочку ещё в той борьбе, которую они затеяли на полу после двойной аппарации из больничной палаты. Она металась в его руках, как фурия. А он только и мог, что беречь своё достоинство и глаза от её цепких ногтей. Но мужская сила победила, и несколько мгновений спустя, Джинни стояла напротив — злая, в порванной одежде и без палочки.
— Ты убил Малфоя! Ты убил моего Драко! — повторяла она снова и снова эти слова, то шепча, то взвизгивая.
— И сделал бы это ещё раз. Ты хоть понимаешь, что он мог натворить? Ты хоть знаешь, что он творил, — он смотрел, как непонимающе смотрит на него жена и решил зайти с другой стороны, чтобы она осознала, что всё-таки натворила подобной связью. — Скажи мне лучше… Кто из детей от него? Лили, верно? — зашипел Гарри ей в лицо.
Неверность Джинни его никак не трогала, но его подбешивало, что она оказалась настолько неаккуратной, что в итоге ему пришлось дать своё имя ублюдку Малфоя.
— Давно ты понял? — прошептала она округлившимися от страха глазами.
— Я узнал о ваших шашнях гораздо позже рождения Джеймса и Ала. К тому же они похожи на меня. А Лили… Есть в ней эта всегда меня раздражающая аристократичность.
— Можно подумать, в детях есть хоть что-то, что тебя не раздражает, — фыркнула Джинни. Её слова вывели Гарри из себя.
— А не надо было меня обманом делать отцом, — закричал он, неспособный сдержать гнев, рвущийся наружу.
Да, он не любил детей. Да, они были не от той женщины. Но когда он это понял? Почему лишь после того, как узнал всю правду про Обливейт? Просто в какой-то момент он люто позавидовал Рону, жену которого хотел и детей которого ассоциировал лишь с Гермионой. От Рона они не взяли ничего.
— Ты сам захотел ребёнка! — закричала в ответ Джинни.
— Только после того, как узнал о зелье смелости, перерастающей в похоть. Твой отец сказал, что стал спокойнее после рождения первого ребёнка. Вот только, кто же знал, что ребёнка я должен иметь от Гермионы.
— Отец тебе сказал? — не поверила Джинни.
— Не специально. Просто был словоохотлив после пары бутылок огневиски.
— Ты напоил…
— Не переводи тему, Джинни! Зачем ты вообще мне что-то подливала?
— Да ты вспомни себя! — ткнула Джинни пальцем в грудь Гарри. — После смерти Сириуса ты никого не замечал. Ты ходил словно флоббер-червь.
— Тебе, конечно, неизвестно, что такое потеря близкого? Что такое, когда больно? Показать? — он схватил ее за руку и сжал запястье.
— Не стоит! Ты и так мне делал больно на протяжении девятнадцати лет! — визжала она на уровне ультразвука. Гарри даже немного испугался подобной реакции и резко сбавил тон.
— Ты сама нас загнала в этот угол. Ты хоть понимаешь, что могла натворить в больнице, если бы озвучила, чей Драко отец? Совсем не думаешь о детях?
— В отличие от твоей Грейнджер, конечно. Она, знаешь ли, тоже не святая.
— Не святая, — кивнул Гарри, вспоминая, в какой позе он последний раз брал Гермиону. — Но она не шлюха.
— Да как ты смеешь! — замахнулась Джинни на него, но он схватил ее руку у самого своего лица и поцеловал.
— Я разве сказал о тебе? Ты сама сделала выводы. Ты мать моих детей, я не оскорблю тебя. Но мы с тобой знаем, что наш брак давно подошёл к концу, — отпустив её, он сделал шаг назад.
— Хочешь теперь жениться на Гермионе?! И тебя даже не волнует, что она столько лет лежала под моим братцем, что детей понесла от него?! Что любит его?!
— Она любит меня, — начал злиться Гарри, — и для моего предполагаемого счастья с тобой, осталась с Роном.
— Ох-о-ох, нимба только не хватает. А как же её шашни со Снейпом?! — расхохоталась Джинни.
Гарри резко схватил её за шею, довольно сильно сдавив, но резко опустил, словно обжёгся.
— Не сходи с ума! Не смей молоть эту чушь. Ты! Та, кто отсосал половине Хогвартса и чуть не соблазнившая старшего брата. Тебе ли говорить о морали? Она спит только со мной. Уже давно.
— Да пошёл ты! Пошёл ты! Вся Британия знает, что ты трахаешь Грейнджер. Наша семья — посмешище, которое вы оба использовали, чтобы пробиться в волшебном мире!
— Да вы просто подобрали то, что бросил вам Дамблдор, затеяв свою игру. И Рону и тебе просто повезло. Но вы, вместо того, чтобы просто быть с нами счастливыми, маялись дурью. Ты, сама того не зная, выдавала секреты Малфою, а знаешь что творил твой братец?
— О чём ты?! — взвизгнула Джинни, — Ты всё врёшь. Ты просто хочешь меня обмануть. Ты всегда меня обманывал.
Гарри видел состояние Джинни, но и сам уже не мог остановиться, добивая её информацией.
— Он поставлял девочек Малфою.
— Каких девочек? Зачем? — не поверила Джинни.
— Рыжих, Джинни, рыжих. И твоя дочь была следующей на очереди.
— Ты врешь! Он… не мог.
— А ты спроси. Иди и спроси у своего брата. Этот… Хорёк чуть не изнасиловал дочь Гермионы. Думаешь, его остановила бы ваша связь, захоти он твою. Даже знай он, что она от него? Он сошёл с ума! И ты, судя по всему, следуешь за ним.
— Ты врёшь! Ты врёшь! Ты всё врёшь! Моя девочка. Моя Лили. Мой Драко. Он не мог. Не мог. Ты врёшь! — она вцепилась себе в волосы и, упав на колени, начала раскачиваться из стороны в сторону.
Эту картину и увидела Лили, замершая на лестнице в белой пижаме с золотыми снитчами.
— Папа?
— Лили… — Гарри замешкался и, взмахнув палочкой,
