Про детей Гарри не стал бы врать, да и послушать его стоило. Нормально они не разговаривали очень давно.

— Именно, — он перекатился на бок и улёгся так, чтобы Гермиона оказалась на его плече. — Наверное, не смогу так долго смотреть в твои глаза. Только не перебивай.

Гермиона кончиками пальцев коснулась своего шрама на шее, вспоминая, какая глупость привела к такому исходу, и потянулась к заросшему щетиной лицу Гарри. Она лаской выразила благодарность за спасённую жизнь. И если Гарри хотел выговориться — надо послушать.

Он взъерошил свои волосы, ещё крепче прижал к себе Гермиону и заговорил:

— Я никогда не умел говорить складно. Обычно это делаешь ты. Сейчас мне хочется, чтобы ты знала… Я люблю тебя… Не перебивай! Я же просил, — он вернулся к спокойному тону, а его рука начала поглаживать волосы Гермионы. — Мне кажется, желание быть с тобой и в тебе… превратилось для меня в дыхание. Я не могу без тебя. И я знал, что и с тобой происходит примерно то же, и, наверное, давил на твоё чувство вины. Вчера. Да, всё произошло вчера… я чуть не потерял тебя. И если быть честным, я бы лёг там рядом с тобой, если бы ты умерла. Потому что без воздуха жить невозможно. Ты мой воздух. Порой его не замечаешь и не ценишь, но и жить без него не можешь. Я хочу быть с тобой и готов пойти ради этого на любые… как их там…

— Компромиссы, — подсказала Гермиона.

— Да, точно. Что скажешь?

— Думаю, если ты немного ослабишь хватку, кислород в мой мозг пойдёт быстрее, и я тебе смогу ответить, — её голос был сдавленным.

— Да, конечно. Прости, — он немного разжал руки, и Гермиона вывернулась и легла на него сверху, прекрасно ощущая желание Гарри.

— Я не могу сказать, что люблю тебя. Вчера я готова была пожертвовать и тобой ради спасения детей.

Гарри только кивнул и сжал от напряжения челюсти, ожидая дальнейшего ответа.

— Но ты давно стал болезнью, с которой я научилась жить и наверное… не хочу излечиваться, — прошептала она последние слова и потянулась к его губам, счастливая, что Гарри наконец принял решение, но вдруг вспомнила, что не может быть всё так гладко. Может быть, со временем… — Но чтобы быть счастливыми и не вспоминать плохое, думаю, нам следует с кем-то поговорить.

— С кем угодно, — он мягко коснулся губ Гермионы и вдруг спросил. — Подожди, а с кем?

Гермиона улыбнулась и рукой потянулась к члену Гарри, который через секунду сжала, вызывая судорожный вдох и стон: «Герм»…

— Мы всё обязательно обсудим, но… — она провела язычком по его нижней губе и прошептала. — Но только после того, как я увижу всех детей!

Гермиона вскочила с кровати и тут же вышла из палаты, оставляя Гарри одного.

Он даже улыбнулся тому, с какой ловкостью Гермиона его обманула, но долго радоваться ему не дали.

Внезапно в коридоре раздался звук разбившегося стекла и визг «Гарри Поттер!»

В палату заглянул колдомедик в сиреневой мантии и извиняюще улыбнулся.

Гарри вскочил с постели.

— Ну, в чём дело?

— Мистер Поттер… Там… ваша супруга. Уже полчаса к вам прорывается, хотя мы, конечно, помним настоятельную просьбу вас не беспокоить.

Вдруг сотрудник госпиталя упал прямо лицом вниз, а в палату ворвалась Джинни с взъерошенными волосами и горящими от гнева глазами. Её палочка была направлена прямо на Гарри.

— Ты убил его! — закричала она. — Ты, скотина, убил Драко!! Ты хоть знаешь, кем он был?!!

Гарри не собирался устраивать семейные разборки при свидетелях, которые уже заглядывали в палату смотреть шоу. Да и нарываться на смертельное заклятие, брошенное случайно разгневанной супругой, которую, впрочем, он собирался сделать бывшей в самом ближайшем будущем, не очень хотелось. Он только порадовался, что Гермиона уже вышла.

Гарри незаметно взмахнул палочкой, и по палате пронеслась серебристая выдра, озаряя всё ярко-серебристым светом. Пока все наблюдали за патронусом, Гарри практически прыгнул на Джинни и аппарировал, оставляя мерцающие всполохи света. Последним, что он заметил, был взгляд Джеймса, полный вопросов и обиды.

========== Глава 10. ==========

Этот дом никогда не был ни уютным, ни тёплым, ни наполненным любовью. Зато семейным был испокон веков. Дом Блэков. Чистота крови являлась одним из главных приоритетов этой семьи. Любой, кто не принимал данное правило, выжигался с семейного древа и из жизни без права на восстановление. Таким человеком стал и Сириус Блэк. Но кто же знал, что именно он останется единственным наследником, да ещё и подарит дом любителю мерзких грязнокровок и победителю великого Тёмного Лорда — Гарри Поттеру.

Этот дом сводил с ума. Это было в его стенах, картинах, в земле на которой он построен. Гарри не понял, почему Джинни так настаивала на жизни здесь, но сам он находиться в этом доме хотел как можно меньше. И был несказанно рад, что и дети, как будто прочувствовав атмосферу, сбегали отсюда при первой же возможности. В какой-то момент Гарри просто понял, почему Сириус покинул дом в семнадцать лет и не хотел быть здесь заключён спустя два десятилетия. Да так, что практически пошёл на самоубийство.

«Межродственные браки, заключённые между чистокровными семьями, приводили к определенному виду сумасшествия и вымиранию ни одно поколение волшебников» — так писала в одном из исследований Гермиона, приводя в пример такие семьи, как Мраксы, Дамблдоры и, конечно, Блэки.

Такие работы она давала читать Гарри ещё в то время, пока он не узнал, что его обманывали; и любимая подруга, на которой он был помешан, и нелюбимая жена, затянувшая его в брак, по сути, обманом. Ведь благородный Гарри Поттер не мог не взять в жёны девушку, которую обесчестил. Так ему тогда казалось. Но Гарри совершил ошибку не в том, что поверил Джинни, а в том, что не рассказал об этом Гермионе в походе за крестражами. Он выливал на неё свои чувства, смешивая влюбленность к Джинни и недавно появившуюся похоть к Гермионе. Он проецировал свои чувства к одной на другую. Старался не думать о первой, фантазируя о второй. Тогда ему было стыдно от мысли, что Гермиона может узнать о его больных фантазиях и снах.

Теперь, после стольких лет неудачного брака, стольких лет ненависти к Гермионе, стоя здесь, в этом доме сумасшедших Блэков и наблюдая за разрушающей его Джинни, он понял одно. Что его жизнь могла бы совершить крутой поворот, скажи он тогда Гермионе всю правду.

Джинни уже несколько минут в красках расписывала Гарри о своих так