– Тогда, по идее, история получается банальная, – сказала она. – Молодой человек решил начать собственное дело, ради чего угнал караван дяди. Очевидно, кто-то ему помогал за существенную долю добычи, иначе откуда бы Оришу взять этот таинственный напиток? И как бы он сбыл всё это добро?
– Боюсь, кости Ориша уже занесло песком, – пробормотал я. – А следов каравана не найти… Куда он ушел, Ургуш?
– На полдень, шодан, – ответил тот. – Но я не знаю, что было дальше. Может, они повернули?
– Всё возможно… – Фергия погасила огонек и почесала в затылке. – Н-да. В городе всегда можно найти свидетелей, даже в самый глухой час и на самой безлюдной окраине. Непременно кто-нибудь мается бессонницей, пробирается на свидание или на грабеж… А здесь расспросить-то некого!
– Я слышал, ваша матушка даже пауков допрашивала, – напомнил я.
– У нее к этому талант, – развела она руками. – У меня вряд ли получится. Вернее, попытаться можно, но ловить этих мохнатых тварей будете вы, я повадок здешних восьмилапых не знаю.
– А птицы? Они ведь тут кормятся, могли что-то увидеть.
– Да, а могли и не увидеть. Как прикажете искать ту единственную, которая что-то заприметила? Перебирать всех, что тут вьются, – недели не хватит, про улетевших вовсе молчу…
Я сделал вывод: Фергия ленью своей способна превзойти мать. Впрочем, уверен, она сказала бы, что просто действует разумно.
Она снова посмотрела на Ургуша. В животе у того нещадно бурлило, и я опасался, что скоро он вновь покинет нас и вернется к своему убежищу.
– Послушай-ка, а гонец Оталя-шодана тут появлялся? Он отправился на поиски, когда караван не вернулся в срок, и, по идее, должен был добраться сюда несколько дней назад. А может, и раньше: он ехал налегке.
– Тут… тут проезжал кто-то, – сглотнул Ургуш. – Но я спрятался… Он не задержался надолго, только напоил своего махри, отдохнул и отправился прочь…
– Махри – это кто?
– Так называется порода беговых верблюдов, – пояснил я. – Они заметно меньше вашего старика, но намного быстрее. Лошадь еще быстрее, но она не сможет неделю идти по пустыне почти без остановок, без пищи и воды.
– Значит, махри – идеальное верховое животное для таких вот гонцов, правильно? Неутомим, неприхотлив, достаточно быстр…
– Именно.
– Буду знать… Ургуш, так в какую сторону отправился этот человек?
– На закат, шади, – отозвался тот и вдруг скривился. – Дозволь отойти, чтобы не осквернить твой взор?..
– Да уж, будь любезен, – буркнула она, и Ургуш скрылся в кустах.
Глава 12
– Вам что-то не нравится, не так ли? – спросил я, понизив голос.
– Да. Мне непонятно, куда запропастился гонец Оталя. Зачем ему ехать на закат? Не найдя следов, он должен был вернуться к хозяину, правильно?
– Конечно. Правда, если он обнаружил какие-то приметы и смог понять, в какую сторону ушел караван, то мог двинуться следом за ним.
– Вы сами-то в это верите? – вздохнула она. – Не мог он узнать, куда понесло Ориша, если только…
– Что?
– Если только Ургуш не указал ему нужное направление. Или если гонец тоже участвовал в деле, а потому заранее знал, куда нужно двигаться. Но во второе мне верится слабо.
– И мне, – кивнул я. – Да и в первое тоже. Для начала, даже если бы он ухитрился нагнать караван где-то в Полуденной пустыне… при условии, что тот не свернул, конечно, что бы он стал делать? У Оталя служат опытные люди, и этот гонец не мог не понимать, что в одиночку не сладит с караванщиками, они ведь тоже не первый год в пути, им приходилось отбиваться от грабителей! А если их перебили, и караван захвачен, то у него тем более не было шансов. Не самоубийца же он!
– Вот-вот… Скорее, он поспешил бы назад, чтобы поскорее доложить Оталю, верно?
– Более того, Фергия, он наверняка выпустил бы птицу с запиской! – торжествующе произнес я. – Она всяко быстрее всадника, и Оталь получил бы известие до возвращения гонца!
– Но птица не прилетела?
– Уверен, Оталь упомянул бы об этом, когда просил меня поискать следы. Он крайне внимателен к мелочам и настолько важную деталь упустить никак не мог. Что вы улыбаетесь?
– Да так…
Фергия покосилась на Ургуша: тот как раз вернулся к нам, постанывая и держась за живот. Вид у него был крайне жалкий, по смуглому лицу градом катился пот, и я подумал: если Ургуш не просто переел фруктов, а подхватил заразу, что вполне вероятно после нескольких нырков в отхожую яму, то жить ему осталось недолго. С другой стороны, он протянул больше трех недель, так что, может, всё обойдется. Такие хлипкие на первый взгляд люди частенько оказываются удивительно живучими.
– Куда труп-то дел? – ласково спросила Фергия, и Ургуш споткнулся.
– Ч-чей труп, шади?..
– Гонца, чей же еще. И его верблюда, подозреваю.
– Фергия, вы… – начал я, но она перебила:
– Вы же чувствуете, Вейриш, не так ли? Даже запах отхожего места не маскирует трупную вонь. Здесь разлагается что-то достаточно крупное, потому я и спрашиваю о верблюде. Человека спрятать проще.
– Но…
– Никаких «но». Он сам сказал, что видел следы крови на земле, но караванщики не оставили тел. Так откуда запах? Вывод только один, – развела она руками. – Вряд ли Ургуш скинул тело в колодец – где потом воду-то брать? – а вот его безотказное убежище пришлось как нельзя кстати, только на животное его не хватило… Правильно я говорю?
Ургуш осел наземь. Теперь лицо его сделалось пергаментным, он открывал рот, как выброшенная наземь рыба, пытался что-то сказать, но не мог выговорить ни слова.
– Зачем ты убил гонца? – ласково спросила Фергия. – Неужели из страха? Или ты видел и знаешь больше, чем рассказал нам?
Долгое время царила тишина, которую нарушали лишь хриплое дыхание Ургуша и шелест пальмовых крон.
– Они все были мертвые… – выговорил он наконец. – Все до единого…
– О чем ты? – не понял я.
– Караванщики… Я сказал, что Ориш-шодан опоил их. Всё так и было. Только это был не дурман, а яд. Они… я видел, как они умирали… – Он поперхнулся и снова принялся хватать ртом воздух.
– А кровь на земле ты придумал? – спросила Фергия, присев на корточки напротив этого несчастного.
Угриш кивнул несколько раз, потом пояснил:
– Я видел что-то, но не знаю, может, это было вино, а может, кого-то рвало кровью. Их всех рвало, пока они не умерли…
– Ничего себе… – пробормотал я. – На этот раз ты точно не выдумываешь?
– Нет, шодан, нет… – заскулил Угриш, вцепившись в клочкастую бороденку. – Я, наверно, поседел, когда понял, что их отравили, а я спасся чудом! Меня тоже тошнило, но…
– Но тебя спасло то, что ты выпил всего один глоток.
– Страшнее всего было утром, – прошептал он.
Глаза у него были совершенно безумные, и я подумал: уж не свихнулся ли бедняга от жары? Может, его оставили в оазисе, потому что он начал кидаться на людей? Жестоко, но… не посреди пустыни ведь бросили. А везти с собой полоумного – значит подвергать опасности всех
