– Знание всего этого христианином человека не делает.
Тут Дэйв содрогнулся от смеха.
– Вы это скажите ИТП[138].
– Стало быть, вы юрист, Дэйв? Дэйв-юрист, юрист Дэйв.
– Да, – гордо подтвердил учитель.
– Вы этих людей обдираете. Это незаконно.
– Я спасаю им жизни. Ради этого закон нарушу запросто. И деньги запросто приму. Им в Китае ничего не светит. А я им дарю свет.
Хан, все это время куривший себе тихонько, шагнул теперь в сторону и сказал:
– Моя дочь. – Позади него оказалась хорошенькая девушка лет двадцати – может, она сидела в “классе”. – Моя дочь теперь живет хорошо, – сказал Хан. – Она быть в Нью-Йорке, ответить вопросы Иисусы как надо.
– Отец, Сын и Святой Дух, – улыбаясь, произнесла девушка. – Вода в вино. Подставить щеку.
Благодарность была такой искренней, что Эмер тоже пришлось улыбнуться и пожать протянутую ей мягкую ладонь. Она переставала стесняться того, что проделала этим вечером, но тут ее схватила за руку густо накрашенная молодая китаянка и потянула к себе, как на поводке:
– Незачем вам тут оставаться, среди этих голодранцев.
Эмер спешно попрощалась с Ханом и юристом Дэйвом, воздержавшись от обещаний приехать еще и повторить все это на будущей неделе.
Женщина повела Эмер обратно, через мир побрякушек, на улицу.
– Вот что вам нужно, – сказала она, вручая Эмер карточку. На карточке значилось: “Мэй Вонг. Отворот любовниц”.
– “Отворот любовниц”? – переспросила Эмер, все еще витая в облаках.
– Я избавляю от другой женщины.
– Какой другой женщины?
– Да, если ваш мужчина колобродит с другой женщиной, мы делаем ей предложение получше, чтобы она отстала.
– Предложение получше?
– Деньги, работу, другой город – даже другого мужчину. Любой ценой. Составляем план. Применяем “ПауэрПойнт”.
– Настоящий бизнес, значит?
– Только бизнес.
– Но у меня нет мужа.
– Это временно.
– Правда?
– Возможно. Я отваживаю любовниц, а не будущее предсказываю. – Улыбнулась.
– Вы этот подкат уже использовали.
– Никогда. Только на вас.
– То есть будь у меня муж, а у мужа – интрижка, вы бы нашли эту женщину и сказали ей: “Эй, может, поработаешь в Сан-Франциско пару лет?” В таком духе?
– Да, в таком. У вас оно выходит так, будто это просто. А нет. Я профессионалка. Обученная. Мы все общаемся. Вы заказываете отвод любовницы – это не просто наем Мэй Вонг, это наем целой сети, которой можно доверять.
– Не очень романтично.
– Одиночество тоже.
– И этот ход вы уже применяли.
– Никогда. Только к вам.
– Вы работаете за пределами Чайна-тауна?
– Нам бы хотелось расширяться, распространять франшизу. Поэтому-то я с вами и разговариваю.
– “Старбакс” отваживания любовниц.
– Ваши слова – да Богу в уши.
– Чего бы и нет.
– Вот да, чего бы и нет. Хороший бизнес, все довольны. Муж, жена, любовница, дети. Все довольны-довольны-довольны.
– И никто не наказан?
– Не моя работа.
– Никто не извлекает уроков?
– Уроков о чем?
– Об обмане.
– Не моя работа.
– Складно излагаете.
– Складно живу. Шампанские грёзы. Титьки я себе сама покупаю. – Она хорошенько тряхнула устрашающе надставленным бюстом, тот гордо запрыгал. Мэй продолжила: – Может, если заведете титьки – заведется и мужчина. Мужчины любят титьки.
– Слыхала, да. Советы вы даете в широком диапазоне.
– Потрогайте мою титьку. Хороша на ощупь. Как настоящая. – Она стиснула грудь и подалась к Эмер.
– Нет, спасибо.
– У меня тот же врач, который делал Ким Кардашьян.
– Да ладно.
– Откуда вам знать?
– Ну, для начала, она живет в Эл-Эй.
– Вы с ней знакомы?
– Нет, сужу по ее шедеврам.
– Тогда откуда вам знать?
– Вы правы. Неоткуда.
– Он ей и задницу делал.
– Нет. Хватит.
– Он ей титьку в задницу загнал. Или что-то типа того.
Эту последнюю фразу Эмер не смогла не вообразить зрительно – в отрыве от медицинской процедуры, как несуразное половое взаимодействие, что ли. Принялась истерически хохотать.
– Он ей титьку в задницу загнал? Убиться можно.
– Оставьте себе карточку.
Мэй Вонг отправилась прочь со своими поддельными титьками, в красном шелковом платье и на пятидюймовых каблуках, вычисляя и обходя ямы в тротуаре Чайна-тауна, словно у нее в каблуках имелись локаторы. Эмер ощутила слабость, будто надвигался очередной припадок, а может, он уже был в разгаре: она ощутила нелепую возвышенность души, что стремительно пролетела бумерангом от Христа к Кардашьян. Хотелось сесть, да побыстрее, а потому она опустила зад прямо посреди улицы, в руке – карточка специалистки по отводу любовниц. И ни Хана Со-ло, ни поездки домой, прочь от этой странной ночи, не предвиделось.
Поезд любви[139]
Со своей точки обзора на асфальте Эмер видела вход в подземку, и это показалось ей хорошей мыслью. Эмер встала, дошла до конца квартала и спустилась под землю. Ей тут же стало лучше. Скоро будет дома. В поезде оказалось немноголюдно. Ум Эмер был целиком занят, этим вечером китайских фейерверков он сыпал искрами во все стороны. Перевалило далеко за одиннадцать.
Эмер закрыла глаза, решив, что по дороге домой можно и подремать. Вопреки себе, по чистой привычке, все же сперва поискала взглядом, нет ли чего почитать, и обнаружила очередной “Ход мысли”.
Прости мне эти резкие слова. Откуда знать тебе привязанность мужчины к тем, кого любил, той болью, что они дарили, или же болью, что дарил он сам, – причуды боли.
У. Б. Йейтс[140]Опять Йейтс. Машинист на этой ветке – явно не экзистенциалист, а ирландский романтик. Эмер подумала об отце с матерью, подумала о себе, вроде бы не обремененной подобными причудами, от чего нисколько не легче. ГТУ, должно быть, подсело на Йейтса, размышляла она, но это уж всяко лучше, чем Билли блядь Коллинз[141], как ни крути. Принялась задремывать – поразительная штука все-таки, что мы способны спать в таком грохоте, на ходу, когда вокруг столько посторонних.
Через несколько остановок двери открылись и вошел Кон. Опять. Эмер ощутила всем телом волну удовольствия. Кон же так поразился, увидев Эмер, что ему прищемило дверями плечи, и пришлось дернуться вперед, чтобы его не оставили на перроне – или не раздавили. Кон сел рядом с Эмер.
– Эму, – произнес он, – я за вами не таскаюсь.
– Я не жалуюсь.
– Вы что-то припозднились.
– Вас это как-то задевает?
– Наша с вами первая размолвка.
Оба рассмеялись.
– Вы мне не позвонили, – сказал он.
– Наша вторая размолвка. Как-то не получается у нас.
– Почему вы не позвонили?
– Не знаю.
– Не знаете?
– Нет, честно, не знаю. Хотела.
– Ладно. Ладно. Вы хотели, мне этого достаточно.
– Но что-то меня остановило.
Кон кивнул. Казалось, он понимает, о чем она, пусть сама Эмер толком этого не понимала. Ловко.
– Последние несколько недель, – продолжил он, – я ловлю себя на мыслях о вас. Не знаю почему. Сидеть тут с вами – такое дежавю. У меня такое чувство, будто у нас так уже было. Но больше ничего знакомого, кроме вас. Дежа вы.
– Пошлятина.
– Да и подумаешь.
Она улыбнулась.
– Я отчетливо понимаю, что вы имеете в виду.
– Правда?
– Типа того.
– Типа вроде как.
– Моя остановка скоро.
– Не уходите.
– Да?
– Ага.
Он взял ее за руку, показывая на карту метро напротив:
– Гляньте-ка, правда же похоже на старую обучающую игрушку – “человек-невидимка” называлась, по-моему?
