С переходом на новую работу и на новую должность – ведущего инженера-исследователя – он получил привилегии и условия для работы, о которых не мог даже мечтать. Да что там работа! Устройство его жены, Татьяны в машбюро прошло до странности просто и быстро. Стоило только заикнуться об этом начальнику отдела кадров и тот молча, и как показалось Роберту, покорно снял трубку, позвонил девочкам в бюро пропусков и приказал оформить Корневу Татьяну Ивановну на работу в отдел главного конструктора. Что сыграло – ни общественной, ни партийной личностью он собой не представлял. В отношении же политических взглядов у него было вполне определенное и твердое мнение – заниматься нужно чем-то одним – либо политикой, либо наукой. Или так: наука должна заниматься только наукой.
Его друг и начальник по работе, Виталий Иванович, как будто в чем-то оправдывая Корнева, в кругу общих знакомых однажды, сделав серьезное лицо, сообщил:
– Когда у меня спросил мое мнение председатель парткома... – при этом выражение его лица преобразилось на партийно-деловое настолько, что в правдивости его слов в эту минуту никто не усомнился, хотя все знали, что Виталий Иванович беспартийный, – как я насчет Роберта в кандидаты партии? Ну, я, естественно, не подвел своего коллегу. Я сказал, как есть: Корнев политически неграмотен, но сексуально развит.
В первую секунду шутку приняли серьезно, но потом в течение дня улыбались при виде Роберта себе в кулачек... Самому же Роберту было совершено все равно, как о нем думали все, и особенно председатель. Ему он тоже высказал свое скромное мнение, что, дескать, он, Корнев для такого серьезного шага еще сознательно не созрел и поэтому не достоин быть кандидатом, а тем более членом КПСС. Ему было все равно, что делалось в его родной стране. Его даже не затронул в прошлом году короткий народный шок по утрате главы государства, Леонида Ильича Брежнева, как и не имели особого значения массовые городские облавы, устраиваемые в стране по негласному приказу нового правительства Андропова, на свободно передвигающихся граждан. Даже людские пересуды перед экранами телевизоров, транслирующих похороны Брежнева, о том, как будущий правитель государства, Андропов нежно обнимал жену Леонида Ильича не коснулись его сознания и чувств. Ни исчезнувшие бриллианты, ни свободное вызывающее ироническую усмешку поведение Галины Брежневой во время обыска ее квартиры не пробуждали у него обывательского интереса и страсти наказания похитителей народного достояния. Все это казалось ему бредом больного людского разума, с безумством переживающего потери не обретенного. Такое его отношение к единственному правящему классу страны не могли не вызывать негодование у партийных работников Института, он это предполагал, но почему-то никто не выражал ему своего недовольства – ни партийная верхушка, ни рядовые члены партии. Значит, и тут не обходилось без Тени, без ее благосклонного покровительства.
Иногда он чувствовал себя в роли капризного принца, которому все дозволено. Но, наверное, есть и предел. Даже все той же молодой дочери Брежнева, Галине Леонидовне, которую уважали в Грузии, было скромно отказано родным отцом в ее прихоти получить в Зугдиди из музея диадему царицы Тамар. Каждому и у каждого был предел, Роберт это знал. Но в чем? Если узнать «в чем?», то станет понятна причина, по которой Тень существует.
Как бы там ни было, но засорять голову всякой ерундой Корневу не только не хотелось, ему просто не хватало на это времени. Собранный пока что в макете на столе прибор отбрасывал вопросы любого характера, Роберту не терпелось сегодня... не завтра, только сегодня!.. включить и тайно проверить его на ближайшем живом объекте, коим должен быть человек. Это конечно авантюра. Авантюра в отношении к сотрудникам, с которыми он работал. Они-то ни при чем, они ничего о приборе не знают, как и высшее начальство. Вообще в его планы текущей работы лаборатории кроме Виталия никто не вмешивался. И в лабораторию никто не заходил, иногда – механик, он же старший мастер электронного участка, Геннадий – за получением очередного задания. Для Виталия Ивановича Роберт – человек, занимающийся «Измерителем углерода в топливе». В подробности Виталий не вникал. У него своя тема, и он всем доволен. Выбрать его для испытания прибора было бы слишком наглядно и преждевременно. К тому же, Виталий где-то пол дня ходит. Прибор можно будет огласить после окончательного его завершения. А на этот случай лучше пригласить, придумав повод, кого-нибудь из знакомых, например, Верочку, заведующую хозяйственными делами отдела. Ей можно будет соврать, например, что для работы ему нужны кое-какие радиодетали. Тем более что и Виталий тоже просил выбрать что-то по списку, который бросил ему на стол рядом с паяльником. Верочка возьмет список и принесет все что нужно. Вот и посмотрим на ее поведение, включив прибор. Да и Роберт, находясь в зоне воздействия, тоже окажется невольным перципиентом.
Вначале Роберт выставил уровень не более десяти процентов излучения и радиуса действия в пределах пространства комнаты. Это мизерные дозы. Потом в кодированном меню настройки прибора установил на пол минуты режим тревожащей ситуации, а затем – более продолжительно – рабочий. В этом диапазоне у человека возникнут противоположные ощущения. Усмехнувшись, Роберт мысленно это назвал чувством беспричинного счастья – полное соответствие состояния йога в медитации. Кстати, такой прибор может стать замечательным помощником в проведении начальных практик, вместо допингов, помогающих Йогину вхождение в состояние.
Сделав все нужные приготовления, Роберт устало откинулся на спинку стула и замер в раздумье. Конечно же, если все, что он задумал и сделает сейчас, можно смело назвать противоправным. Но, притворившись незнайкой или просто прикинув, что его работа преследовала другую цель, например, измерение углерода в топливе, а не ту, ради которой он, не задумываясь, использовал доверие друзей по работе, всегда готовых прикрыть его задницу, рисковал своей карьерой, диссертацией, на снисхождение высшего начальства можно рассчитывать...
Роберт снял трубку и набрал номер. Голос принадлежал Вере. За ее спиной в глубине комнаты смутно
