Роберт подошел к Виталику.

– Что это?

– Туда не ходи, – сказал он сухо.

– Почему? – спросил Роберт довольно громко и подошел к двери лаборатории. Доступ к ней тут же закрыли оба охранника своими широкими спинами.

– В чем дело? – возмутился Роберт. – Отойдите в сторону. Здесь пока что распоряжаюсь я, – заявил он весьма самоуверенно.

Бритоголовый поднял глаза, посмотрел на Роберта бесцветными глазами:

– Пропустите, – сказал он коротко.

Дверь открыли.

Глаза ослепили проникающие в окна косые лучи утреннего солнца. В его лучах на полу возле рабочего стола Роберта в скукоженной позе лежал Геннадий. Рука стиснула гибкий кабель, обвивающий шею. Роберт резко отвернулся. Вчерашнее виденье очень быстро превратилось в явь. Ощущение глупого сценария легкомысленно охватило сознание – все происходило, как и ожидалось, как ранее отрабатывалось на репетициях; все молчаливо были довольны и теперь ожидали окончательный приговор требовательного деспотичного режиссера.

Роберт вышел из лаборатории, за ним сразу же плотно закрыли дверь. Подошел к невменяемому Виталику.

– Пошли.

– Куда? – словно проснувшись, спросил Виталик.

– Пошли к Олегу.

– Его нет. Он где-то со следователем.

– Тогда пошли в канцелярию.

– Зачем?

– Увидишь.

Они сели за свободный стол. Проходя мимо машинистки, Роберт нагло выдернул из пачки несколько стандартных листов. Сел в стороне, рядом остановился, как провинившийся мальчик, Виталик. Роберт писал расчетливо и хладнокровно. Два заявления. От себя и Татьяны. Расписался на обоих. Протянул их Виталику.

– Что это? – спросил тот.

– Заявления об увольнении, Виталик. Мы с Татьяной исчезаем. Наверное, скоро не увидимся. Передай мои искренние чувства Ларисе. Сожалею, что, как обещал, мы с Татьяной не побывали у вас. О подробностях не спрашивай, друг. Единственная просьба – оформи сам наши заявления как полагается, но тихо и без свидетелей. Хорошо?

– Сделаю, – машинально проговорил Виталий, еще окончательно не прийдя в себя.

Оба помолчали.

– Мне кажется, когда-нибудь увидимся. Спасибо за все, что ты для меня сделал, – Роберт обнял едва живого Виталия и, чтобы не показаться сентиментальной размазней, отвернулся и быстро пошел из комнаты.

Второе пришествие

Москва, 2003

Глава 18

Утро в Подмосковье всегда ласковое. Желанное. Какой бы ни был жаркий наступающий день. А жара в последние дни становилась все невыносимей. Это не к добру. Это уже стало мрачной приметой и предвестником беды для москвичей.

Татьяна как во сне расставляла товар по своим местам. Сегодня первый покупатель пришел рано. Это хорошо. Это избавит ее от мыслей. От реабилитации всего того, что увидела на асфальте соседнего лоточного пролета. Лицо Великого Йога и кровь... Хотя вот они, мысли, уже пошли. Нагло, не считаясь с хозяином. Но теперь она видела здоровое серьезное лицо Наоки Саяро, совершенно таким, каким оно было во время их последней встречи в Общине. Теперь Наоки Саяро смотрел на Татьяну заботливо и обеспокоено. Он явился неожиданно. Как покупатель, которого интересовал только товар. Она испугалась. Возможно ли такое?

Наверное, у Великих, возможно и такое.

– Это вы? – спросила она рассеяно.

– А ты мне сегодня не нравишься. Что с тобой?

– Но там... – она показала рукой у себя за спиной.

– Не верь. Это все земные иллюзии.

Как видишь, я реальный.

– Но вас...

– И мы встретимся в Общине. Поговорим о тебе. Не беспокойся. Будь веселой. Пессимизм и приверженность к Будде несовместимы. Еще увидимся, – он аккуратно сомкнул ладони и, отступив в поклоне на пол шага, исчез.

Татьяна не видела, в какую сторону он ушел. Просто его не стало. Но то, что он только что был, она не сомневалась. За годы практики она научилась осознанно прослеживать мысли и контролировать видения. Как Наоки Саяро оказался снова здесь, она и не пыталась разобраться. Она сказала себе – это не ее уровень совершенства, это ее не касается и единственное что в происходящем от нее требуется – принять все, как есть. Главное, что Великий Йог жив, и это должно обрадовать не только Марата, который хотел с ним встретиться, но и следователя.

Татьяна достала визитку, порылась в ящичке, нашла сотовый телефон Марата и набрала вначале номер следователя.

В трубке отозвался мужской голос:

– Новиков слушает.

– Здравствуйте. Мне нужен Евгений Константинович.

– Это я... А это Таня?! – обрадовано воскликнул подполковник, – Танечка, я вас слушаю.

– Евгений Константинович, вы меня просили позвонить вам, как только...

– Да, Таня, я весь внимание.

– Так вот я могу вас обрадовать. Великий Йог жив. Представляете?

– Как жив? – после нескольких секунд молчания переспросил Новиков.

– Очень просто. С такими, как он, бывает. Я так обрадовалась, и тут же решила...

– Подождите, Таня. Вчера вы сделали опознание на месте убийства. Вы не ошиблись? Это был он?

– Да это был он. Я не ошиблась. Но это... мне вам трудно объяснить.

– Ничего я пойму, говорите.

– В науке это называется перенесением сознания. Применяется достигшими йогами в Тибете.

– Послушайте, Таня. Я в эти сказки не верю, но никому о том, что вы видели, не рассказывайте. Особенно вашему начальнику по бизнесу. Хорошо? Я скоро приеду. Ждите.

В трубке послышались гудки, и Татьяна минуту держала ее у уха, в растерянности соображая, что же ей теперь нужно делать. Покупатели спрашивали о ценах, она машинально отвечала, иногда невпопад, пыталась объяснить самой себе, почему нельзя о человеке, чудом оставшемуся живым, сообщать Марату. Ответа не нашла и все же решила не искушать судьбу, и пока что подождать.

Евгений Константинович приехал очень быстро. Волга «белой ночи» ждала их за пределами рынка в сторонке у главного входа.

– С вашим Маратом я договорился. Не беспокойтесь. Я сказал, что вы нужны следствию для опознания человека недавно убитого возле вашего лотка.

– А он что?

– Не волнуйтесь. Вы под защитой следствия. Я его предупредил. И чтобы не болтал – тоже.

– Но я не боюсь. Я практикую, Евгений Константинович.

– А что, разве если практикуешь, то чувство страха уходит? – с едва уловимой усмешкой спросил он.

– Уходит. Оно просто покидает верующего.

– Почему, если не секрет?

– Не секрет. Достигшему приоткрывается истина реальной жизни, и он точно знает, что смерть – это всего лишь переходный процесс его существования. А боль и страдания нужно стойко и смиренно перенести, чтобы обрести радость будущей жизни. Поэтому он ничего не боится.

– Так просто? – Евгений Константинович, не скрывая легкого удивления, приподнял бровь, что всегда означало неокончательное согласие с собеседником.

Татьяна не улыбнулась. Но в душе была улыбка, верней – усмешка. Конечно, не просто. Кроме терпения... Снова – терпение!.. нужно верить. Очень верить. Всем своим существом. А если потеряешь