– Это чистый листок из тетрадки, – сказала Наташа с грустью, – и свернутый вдвое листок перегнула еще раз.

– Если чистый, то почему ты шепчешь над ним? Дай мне, – и она забрала у нее бумажный квадратик в клеточку. Тот, который оставил ночью Толя Овечкин у нее на подушке. Елена Николаевна развернула его и удивленно подняла брови:

– А говоришь, чистый... Что это еще за Закон? Тем более – справедливости? – спросила она с такой усмешкой, словно речь шла о какой-то детской шалости. Но потом, нахмурившись, и, конечно, серьезно так, как у взрослых, спросила:

– Откуда это?.. Зачем? – она растерянно оглядела класс, – и моя подпись здесь...

Наташа вздрогнула от соприкосновения с прошлым или неожиданным настоящим. На часах стрелки показывали девять. Сейчас в школе разворачивался завтрак... нужно было поспешить.

На этот раз со школы ее забрал папа.

Школьный двор закончился, и короткий путь домой развернулся асфальтированной дорожкой вдоль заросшего камышами низенького карьера с озерцом грунтовых источников. Роберта весь день беспокоила навязчивая мысль о реальной опасности для семьи, об этом говорил Джеймс, об этом подумывал и он сам, как только раскрылась невообразимая ситуация со слежкой. Теперь нужно было срочно обдумать ход, гарантирующий ему свободу хоть на какой-то период, пока что-нибудь более надежное он сможет сделать.

– Наташа, тобою кто-нибудь интересовался?

– Нет, а что?

– Секрет.

– Ну, папочка. Мы же с тобой свои. И никого среди нас больше нет. И мама даже не узнает.

– Наташенок, слушай внимательно. Пока что это секрет. Кто бы тебя ни звал к себе в машину... ну... или куда-нибудь еще, уходи подальше и не высовывайся. Поняла?

– Хорошо. Но только ты мне откроешь свой секрет.

– Открою... потом.

Наташа подумала, что она и сама могла прийти домой, но что-то ее сдерживало, вспомнила предупреждение папы не уходить, пока он не придет за ней. Оставленные ей ключи от квартиры внушали доверие, и это ее подкупало. Очень важно не потерять доверие папы, тем более что мама была категорически против.

Теперь они шли молча, он почему-то с ней не заговаривал. На его лице видна была непонятная печаль или озабоченность. Поэтому Наташа решила в одиночку вспоминать необыкновенные события происшедшие во второй половине дня. Прокрутив все, она стала прикидывать, как теперь сложится ее жизнь в будущем. Но тут как раз и возникли всякие непонятные препятствия и вопросы. Безуспешно попытавшись еще раз самостоятельно сложить свою проблему, Наташа решила хоть что-то выяснить у папы, пока они одни и мама им не помешает. В присутствии мамы она никогда бы не пошла на «очень личное», а в папе она всегда знала друга, которому можно было доверять почти все, и не бояться огласки и насмешек.

– Папа ты меня отдашь замуж? – спросила она неожиданно для себя самой.

Роберт на секунду оторвался от своих тяжелых дум и без запинки ответил:

– Но только в одном случае.

– В каком?

– Если он хороший.

Наташа с удивлением посмотрела на папу:

– А откуда тебе знать какой он?

– А тебе откуда?

– А я с ним целовалась.

Роберт даже не остановился. Так, между прочим, спросил:

– А что ты еще с ним делала?

– Ну, ты папа, даешь!

– А что?

– Скажи тебе, так тебе тоже захочется! – пошутила она чужой недавно услышанной от мальчишек шуткой.

– Но я не посторонний человек. Я родной. Мне можно откровенно.

– Все равно. Я же не спрашиваю у тебя, что вы с мамой там еще делаете.

– Только целуемся.

– Ой, папа! Не вешай ты мне лапшу на уши! Думаешь, что если я люблю играть в куклы, так значит я еще маленькая?

– Так с кем ты целовалась? – с мягкой настойчивостью придавил Роберт, уходя от скользкого разговора.

– Секрет!

– Ну, тогда и я не расскажу свой секрет, – обиделся Роберт.

После этой размолвки всем пришлось идти молча. Но минуту спустя Наташа все же решилась:

– С Демой. Надеюсь, папочка, ты секреты не выдаешь?

– Естественно.

– Особенно маме! Она меня убьет.

– Не беспокойся. У меня, ты же знаешь, как в секретном отделе нашего института.

Наташа промолчала, не только потому, что не знала секретного отдела, тем более – папиного института. Она вспомнила, как создавала семью с Борькой и Костиком, когда они с мамой жили у бабушки на поселке. Но то была игра, детская игра, где она была мамой, Борька папой, а Косточка сыночком. Тогда это выглядело смешно, не по настоящему, не по взрослому.

– Папа у тебя опыт. Расскажи как у взрослых дальше.

– Ну, там... свадьба.

– А после свадьбы? Потом.

– Потом за стол садятся, – смущенно уходил от прямого ответа Роберт.

– А потом?

– А потом все расходятся.

– А потом?

– Потом и жених с невестой уходят.

– А потом?

– Ну что потом? – нервно переспросил Роберт.

– Куда уходят?

– В свою комнату.

– А потом?

– Потом ложатся спать.

– А потом?

– Ну что потом? Спят.

– Пап! Ну не вешай ты мне лапшу на уши, – умоляюще попросила Наташа.

– Наташка! Где это ты нахваталась такой вульгарщины?! – не вытерпел Роберт.

– Я уже взрослая девочка, – почти обижено заметила Наташа.

– Это ты так думаешь?

– А ты сомневаешься?

Роберт остановился, отошел на шаг и озабочено осмотрел дочь с головы до носков ее туфель.

– Тебе только десять лет.

– Ну и что!

– Ну, хорошо. Ты напросилась, теперь держись! – предупредил он. – Ты хочешь сказать, что тебя нужно вести к гинекологу?

– Ну, ты даешь, папа! – смущенно возмутилась она.

– А что? – притворно переспросил он с тайным чувством победителя.

– Разве ты маму водил к гинекологу на второй день после свадьбы?

– Но мы же взрослые. Я мужчина. А твой Дема мальчик.

– Ну и что? Выходит, ты считаешь, что он импотент?

– Ты знаешь, что такое импотент?

– Если расскажешь, узнаю, – не сдавалась Наташа.

Но разговор пришлось прервать, дверь открыла мама, чего Наташа никак не ожидала.

– Ну, вот, явились! Сколько можно ждать?! Я уже устала думать – что-то с вами случилось.

– Извини, на работе задержался.

– Он задержался! Не надо было говорить, что ты пойдешь за ребенком... Ну что там, – она мотнула головой в сторону Института, – все в порядке?

– Нормально. Давай есть, за столом расскажу.

Татьяна проницательно глянула в Наташино лицо.

– А что с подругой?

– А что? – улыбнувшись, переспросил Роберт.

– А то! Я все вижу, – Татьяна присела перед Наташей и еще проникновенней всмотрелась в ее зрачки. – А ну выкладывай, подруга!

– Мам, чего ты? – трусливо и обиженно пропищала Наташа.

– Не приставай к ребенку, – равнодушно проговорил Роберт. – Детские проблемы.