— Хочешь, я буду звать тебя Дух? А то Кот — слишком скучно, — предложила я. Горничная хихикнула и царапнула меня шпилькой.
— Ой, простите меня, мисс Фиона, это я от неожиданности. Мы все гадали, почему вы его так странно зовете, а вы имя правильное подбирали. Истинный Дух, вылитый.
Кот привстал, потянулся, вытягивая по очереди задние лапы. Мягко спрыгнул с кровати и сел рядом на полу, подняв морду и внимательно меня рассматривая.
— Красивая у нас хозяйка? — с плохо скрываемой гордостью произнесла Мэй, подбивая пальцами вытянутые из основной прически локоны и обнося вокруг зеркало.
Тетушки приготовили для бала совершенно невесомое на вид шелковое платье с вышитой кисеей поверх. Вот и стала я «кисейной барышней».
Декольте, несмотря на все мои протесты, все-таки присутствовало. Правда, весьма неглубокое, зато широкое, от плеча до плеча, чуть приоткрывающее верх бюста. Что могу сказать, вроде бы только намек, но из-за фасона — намек многообещающий и провоцирующий. Жесткий корсет бального платья утянул мою талию в струну, подняв грудь на вдохновляющую высоту. Сегодня я «нимфа, мечта поэта».
Золотые локоны переплетены по-девичьи незамысловато и отдельными прядями разбросаны по плечам. Глаза подчеркнула я сама, под восхищенные ахи Мэй. Простые хитрости еле заметного макияжа с помощью местных косметических средств стали для нее откровением. Результат… был неплох.
Тетушки явно приготовили местному светскому обществу бомбу, которая взорвет рынок невест.
Я вздохнула. Обещала им ходить на балы и не противиться, значит, слово надо держать.
Мэй вся светилась от счастья, защелкивая тяжелые каскадные серьги, переданные от батюшки.
— Мисс Фиона, вы готовы.
Всю дорогу тетушки с трудом подавляли улыбки, поджимая губы и переглядываясь, мистер Бизо понимающе хмыкал, глядя на предвкушающе возбужденных сестер. А я пыталась понять, не показался ли мне промельк серого пушистого хвоста из-под сиденья напротив. Нет, не может быть.
— Мистер Бартоломью Бизо, миссис Кларисса и Гвендолин Бизо, мисс Фиона Бизо.
О, значит, мои тетушки когда-то были замужем. Как же я мало знаю про семью, это нужно обязательно исправить, завтра же постараюсь дипломатично расспросить.
Мы вплыли в широкую распахнутую дверь. И во время объявления замерли на пороге, давая возможность себя рассмотреть. Причем эти возрастные интриганки почти закрыли меня вначале. И только когда объявили о Фионе Бизо, сделали одновременный подшаг в стороны.
Я, наивно осматривающаяся широко раскрытыми глазами, внезапно оказалась под атакой сотен взглядов.
Моргнула, представив, какой сейчас меня видят — восхищенной, нежной… наивной девушкой в кисее. Ай да тети.
Любую свободную минуту они посвящали моим тренировкам с нанятым учителем танцев. И если танец бусет, так похожий на вальс, у меня получился сразу, то другие, со сложной чередой приседаний и поворотов, запомнить было сложнее. В итоге на семейном совете было решено, что я танцую только четыре вида танца, а остальные пропускаю, объясняя недавним приездом из Визии и разницей культур. «Девочка только знакомится с традициями, ах, как это мило!»
В итоге первый час бала слился для меня в череду представлений, целований рук и щелканий подошв бравыми молодыми и не очень молодыми людьми. Мужские и женские имена одно за другим. В основном — мужские.
— Наша Фира — открытие сезона, — торжествующе проскрежетала, не раскрывая рта и продолжая улыбаться налево-направо, Гвен.
— Мы — Бизо, старая кровь, — также боковой частью рта, искривленной впаянной улыбкой, поддержала Клара, — наши отпрыски — лучшее из всего, что могут дать магические семьи.
И обе вдруг на секунду помрачнели, как будто тяжелое воспоминание накрыло их горьким крылом. Но мгновение прошло, и обе пираньи опять засияли.
В танцах отметились и знакомые мне джентльмены: Джеймс-жеребец, Лайонел-музыкант. Фердинанда-песца я не увидела, зато на одном из «сложных пропускаемых» танцев меня перехватила Ханна.
— Фи, бесценная моя подруга, какое чудесное получилось представление тебя свету! Эта выскочка Аглая, решившая, что уже стала звездой сезона, шипит в углу, теряя кавалеров.
Надо же, не помню никакой Аглаи. Столько народа, все смотрят оценивающе, фамилии уже не различаются. Может, и представляли мне некую Аглаю, или она издалека дуется. Теперь не разберешь.
Увидев Ханну, я обрадовалась, все-таки знакомое лицо. Девушка была одета в небесно-голубое шелестящее платье, с объемными оборками по груди и подолу. Этот цвет необычайно шел ее глазам, делая их еще более светлыми и беззащитными.
Медленно прогуливаясь, мы продефилировали к столу с крохотными закусками на цветных тарелочках. Там же разливали пунш.
— В этом сезоне почти нет интересных женихов, — поделилась со мной соседка. — Кто-то капиталом обделен, другие — силой, есть вообще ущербные варианты типа Торваля. Но Виктор хоть совесть имеет и в женихи не рвется.
— А что не так с Торвалем? — удивилась я. — На вид вполне нормален, хоть и грубоват немного, но кому-то такое и по нраву бывает.
Ханна фыркнула, тут же прикрыв рот ладошкой в белой перчатке.
— На вид?! На вид такое не определить, — зашептала она, поблескивая глазами, — но… уже не вариант для замужества и… рождения детей.
Ого, это что же у молодого мужчины за ущербность?
— Он на кое-что не способен? — дипломатично спросила я.
Ханна согласно закивала головой.
— Об этом не принято говорить, но я тебе как подруге.
Бедный парень. Действительно, на вид такое не определить, а женихаться уже смысла нет. И кто же информацию о его импотенции, или как здесь это называют, предал огласке, не иначе какой-нибудь верный друг типа Дика. Мне стало немного жаль Торваля, красивый мужик пропадает. Так сказать, вышел из Большого секса. Зато становится объяснимой странная хамоватость. Гормональный сбой, энергия копится, в котелке кипит и рвет крышку. Надо быть с ним помягче, я бы на его месте тоже не душечкой была, если бы мои проблемы даже на балах обсуждали.
— О, какие восхитительные
