«Ты». Поворачиваюсь к нему. Я вся еще горю после унижений минувшей ночи. Думаю о всех своих тайнах и замыслах, о том, что будет значить война с Подводной страной, чем я рискую и что уже навсегда потеряно.

Дожидаюсь, пока остальные выйдут, пока последний член Живого совета не покинет зал.

– Еще раз прикажешь мне, и я покажу тебе, что такое настоящий позор. Шутки Локка покажутся пустяком по сравнению с тем, что я заставлю тебя пережить.

И выхожу вслед за остальными в коридор.

В логове Двора теней обдумываю, какие можно предпринять действия.

Убить Балекина. Миккел не ошибся, сказав, что тогда морской королеве будет труднее сорвать корону с головы Кардана.

Женить Кардана на ком-нибудь еще. Думаю про Матушку Мэрроу и почти жалею, что вмешалась. Если бы у Кардана была в невестах дочка ведьмы, Орлаг, возможно, не устраивала такое воинственное сватовство.

Разумеется, тогда у меня возникли бы другие проблемы.

За глазами просыпается тупая боль. Растираю пальцами переносицу.

Близится свадьба Тарин, и через несколько дней здесь будет Оук. Мне это не нравится, потому что над Эльфхеймом нависла угроза со стороны Орлаг. Он слишком ценная фигура на стратегической доске, слишком нужен Балекину и слишком опасен для Кардана.

Вспоминаю свой последний визит к Балекину, его влияние на стражника, его манеру держать себя, словно он король в изгнании. Во всех сообщениях Вулсибера говорится, что почти ничего не изменилось. Он требует роскошеств, принимает гостей из моря, которые оставляют после себя лужицы воды и россыпи жемчуга. Интересно, что они ему говорят, какие он дает обещания. Никасия считает, что можно обойтись без Балекина, но он может придерживаться иного мнения.

На память приходит кое-что еще: женщина, которая хотела рассказать о моей матери. Она там давно, и если согласна продать за свободу одну информацию, то может продать и другую.

Перебираю в голове, что хотела бы узнать, и вдруг понимаю, насколько полезнее снабжать информацией самого Балекина, чем получать сведения от него.

Если удастся убедить заключенную, что я временно освободила ее из заточения, чтобы поговорить о моей матери, то, может быть, удастся подбросить кое-что и ей. Что-нибудь, касающееся Оука, его местонахождения и уязвимости. Она не сможет лгать, когда будет передавать мои слова; поверив, что услышала правду, повторит услышанное.

Продолжаю разрабатывать комбинацию дальше и понимаю, что нет, для этого слишком рано. Сейчас надо предоставить невольнице сведения попроще, информацию, в которой я совершенно уверена; следует убедиться, что женщина станет для Балекина надежным источником.

Балекин хочет отправить Кардану послание. Я подскажу ему способ, как это сделать.

Двор теней начал систематизировать документальные записи об обитателях Эльфхейма, но ни в одном свитке не говорится о заключенных в Башне, кроме Балекина. Выхожу в коридор и иду к Бомбе.

Она у себя, мечет кинжалы в картину, на которой изображен закат солнца.

– Не нравится? – спрашиваю я, кивая на холст.

– Нравится, – отвечает Бомба, – но так лучше.

– Мне нужна заключенная из Башни забвения. У нас хватит мундиров, чтобы одеть новобранцев? Рыцари, служащие там, знают меня в лицо. Вулсибер поможет, чтобы прошло все гладко, но мне лучше не рисковать. Подделай нужные документы, чтобы не возникало вопросов, и доставь ее сюда.

Бомба сосредоточенно хмурится:

– Кто тебе нужен?

– Там есть женщина. – Беру листок бумаги и набрасываю план подвального этажа. – Ее камера расположена вдоль лестничного пролета. Вот здесь. Ее держат там одну.

Бомба хмурится:

– Можешь ее описать?

Я пожимаю плечами:

– Худое лицо, рожки. Мне кажется, хорошенькая. Вы все хорошенькие.

– Какие рожки? – спрашивает Бомба, склоняя голову на одну сторону, словно раздумывает о чем-то. – Прямые? Изогнутые?

Приставляю пальцы к своей голове, показывая ей по памяти.

– Маленькие. Похоже, козлиные. И у нее хвост.

– В Башне не так много тех, кто принадлежит к народу, – объясняет Бомба. – Женщина, которую ты описываешь…

– Ты ее знаешь? – спрашиваю я.

– Я никогда с ней не разговаривала, – отвечает Бомба. – Но мне известно, кто она такая – или кем была. Одна из любовниц Элдреда, родившая ему сына. Мать Кардана.

Глава 14

Когда Таракан вводит заключенную, я сижу и барабаню ногтями по поверхности старого стола Дайна.

– Ее зовут Аша, – представляет он. – Леди Аша.

Аша худа и так бледна, что кожа кажется сероватой. Она совсем не похожа на ту смеющуюся женщину, которую я видела в хрустальном шаре.

Гостья обводит взглядом комнату. Видно, что она смешалась от восторга. Что рада оказаться вне стен Башни. Голодными глазами впитывает каждую мелочь в этом довольно унылом кабинете.

– В чем ее преступление? – спрашиваю я, разыгрывая неведение. Надеюсь, она купится на уловку и будет откровенной.

Таракан хмыкает, подыгрывая мне:

– Она была наложницей Элдреда, а когда надоела, ее бросили в Башню.

Несомненно, имелись и другие основания, но все, что мне удалось раскопать, свелось к причастности к смерти еще одной любовницы Верховного Короля и тому факту, что она родила Кардана.

– Не повезло, – говорю я, указывая на стул перед моим столом. Тот самый, к которому пять месяцев назад был привязан Кардан. – Садитесь.

В чертах Аши я вижу его лицо. Те же нелепые скулы, тот же капризный рот.

Она садится и смотрит на меня:

– Очень хочется пить.

– В самом деле? – спрашивает Таракан, облизывая уголки губ черным языком. – Возможно, чаша вина восстановит твои силы.

– И мне холодно, – добавляет она. – Промерзла до костей. Насквозь промерзла.

Обмениваемся с Тараканом взглядами.

– Побудь здесь с нашей Королевой теней, а я позабочусь об остальном.

Не знаю, чем я заслужила столь экстравагантный титул, и боюсь, что он прилипнет ко мне, как прилипает к какому-нибудь огромному троллю кличка «Кроха». Но произвести впечатление на гостью, кажется, удалось.

Таракан уходит и оставляет нас наедине. Провожаю его взглядом, а сама думаю про Бомбу и ее секрет. Потом смотрю на леди Ашу.

– Вы сказали, что знали мою мать, – напоминаю я, рассчитывая втянуть ее в разговор, а там уже решить, как подойти к тому, что мне нужно знать.

Аша слегка удивлена, словно обстановка кабинета настолько отвлекла ее, что она забыла, из-за чего здесь находится.

– Ты очень на нее похожа.

– Ее секреты, – подсказываю я. – Вы упомянули, что знали про ее секреты.

Она, наконец, улыбается.

– Еву раздражало отсутствие вещей, к которым она привыкла в прежней жизни. Конечно, поначалу ей многое казалось забавным в Фейриленде – так бывает со всеми, но в конце концов появляется тоска по дому. Мы украдкой переправлялись через море, попадали к смертным и забирали вещи, которых ей не хватало. Плитки шоколада. Духи. Колготки. Конечно, это было до Джастина.

Джастин и Ева. Ева и Джастин. Мои мать и отец. У меня сердце сжимается при мысли о том, что этих двух людей Аша знала лучше, чем я.

– Конечно, – эхом отзываюсь я.

Она наклоняется ко мне через стол:

– Ты похожа на нее. Ты похожа на них обоих.

«А ты похожа на него», – думаю я про себя, но ничего не говорю.

– Полагаю,