– То есть мне не нужно жениться по приказу Орлаг, достаточно только дать потомство? – вопрошает Кардан.
– Мне хочется услышать мнение Джуд, – к моему огромному удивлению, предлагает Мадок.
Все члены совета поворачиваются в мою сторону. Похоже, они сбиты с толку словами Мадока. На заседаниях я выступала всего лишь в роли посредника между ними и Верховным Королем. Теперь, в его присутствии, я становлюсь одной из тех деревянных фигурок на стратегической доске, и они ждут, что я скажу.
– Но зачем? – задает вопрос Рандалин.
– Затем, что раньше мы к ней не прислушивались. Она говорила нам, что Орлаг собирается выступить против суши. Если бы мы ее выслушали, то сейчас нам не пришлось бы спешно разрабатывать ответные меры.
Рандалин хлопает глазами.
– И то правда, – говорит Нихар с таким видом, словно ей нужно как-то объяснить этот тревожный симптом недееспособности совета.
– Возможно, она расскажет нам, что еще ей известно, – замечает Мадок.
У Миккела брови лезут на лоб.
– А ей известно что-то еще? – удивляется Бафен.
– Что скажешь, Джуд? – подталкивает меня Мадок.
Начинаю медленно, тщательно взвешивая каждое слово:
– Как я уже говорила, Орлаг поддерживает связь с Балекином. Не знаю, какую информацию он передавал, но море отправляет к нему посланцев с дарами и сообщениями.
Кардан удивлен и явно обеспокоен услышанным. Получается, я не посчитала нужным рассказать ему про Балекина и Королеву Подводного мира, но зато поставила в известность совет.
– Так ты тоже знала про Никасию? – спрашивает он.
– Я… э… – начинаю, но теряюсь.
– Ей нравится хранить секреты от совета, – с хитрым видом говорит Бафен.
Как будто я виновата в том, что никто из них не захотел меня выслушать.
– Ты так и не объяснила, откуда узнала все это, – недовольно хмурится Рандалин.
– Если хотите знать, есть ли у меня секреты, могу задать вам тот же вопрос, – напоминаю я. – Раньше вас мои секреты не интересовали.
– Принц суши, принц под волнами, – изрекает Фала. – Принц тюрем, принц мошенников.
– Балекин не стратег, – говорит Мадок, тем самым едва ли не открыто признавая, что именно он стоял за убийством Элдреда. – Но принц амбициозен. И горд.
– Отвергнете Море раз, кровь заберем у вас, – цитирует Кардан. – Полагаю, речь об Оуке.
Мы с Мадоком обмениваемся быстрыми взглядами. Нас объединяет одно – Оук должен оставаться в безопасности. Я рада, что он далеко, на континенте, за ним присматривают и шпионы, и рыцари. Но если Кардан правильно угадал содержание строки, то, может быть, Оуку понадобится усиленная охрана.
– Если Королева Подводного мира планирует похитить Оука, то, возможно, она предложит корону Балекину, – предполагает Миккел. – Для этого достаточно двух представителей династии. Один нужен, чтобы короновать другого. Третий лишний. Третий опасен.
Это прозрачный намек на то, что кто-нибудь должен убить Балекина, прежде чем он попробует убрать Кардана.
Я бы не огорчилась, увидев Балекина мертвым, но Кардан категорически против казни брата. Вспоминаю слова, которые он произнес при Дворе теней: «Я, может, и прогнил насквозь, но у меня имеется одна добродетель – я не убийца».
– Приму ваши слова к сведению, советники, – говорит Кардан. – А теперь мне хотелось бы поговорить с Никасией.
– Но мы до сих пор не решили… – начинает Рандалин и осекается, когда Кардан устремляет на него пылающий гневом взгляд.
– Джуд, приведи ее, – велит мне Верховный Король Эльфхейма. Еще один приказ.
Стиснув зубы, я встаю и направляюсь к двери. Меня дожидается Призрак.
– Где Никасия? – спрашиваю я.
Оказывается, она помещена в мои комнаты под надзор Таракана. Ее сизое, как оперение голубя, платье лежит на моем диване, словно она собирается позировать художнику. «Интересно, – думаю я, – она так поспешно скрылась с праздника, чтобы поменять наряд перед аудиенцией?»
– Посмотрим, что надул ветер, – говорит она, завидев меня.
Я лишь передаю повеление короля:
– Верховный Король приказывает тебе явиться.
Мы идем по коридору, рыцари смотрят ей вслед. Никасия выглядит величественно и в то же время жалко, но когда огромные створки дверей открываются в покои Кардана, она входит с высоко поднятой головой.
Пока меня не было, слуги принесли чай. Чайник установлен в центре низенького столика. В тонких пальцах Кардана исходит паром чашка ароматного напитка.
– Никасия, – говорит он, растягивая слова. – Твоя мать направила нам с тобой послание.
Она хмурится, посматривает на советников; ей не предлагают ни стула, ни чашки чая.
– Это ее замысел, не мой.
Кардан наклоняется вперед: скуку и усталость словно рукой сняло, сейчас он от пят до кончиков волос – внушающий ужас фейрийский лорд с пустыми глазами.
– Бьюсь об заклад, ты знала об этом. Не играй со мной. Мы слишком хорошо знаем друг друга, так что никаких фокусов.
Никасия опускает взгляд, и ее ресницы касаются щек.
– Она хочет союза на других условиях. – Может, совету Никасия и кажется кроткой и смиренной, но я не настолько глупа.
Кардан вскакивает, швыряет чашку в стену, и она разлетается вдребезги.
– Скажи Королеве Подводного мира, что если она еще раз прибегнет к угрозам, то дочь ее станет узницей, а не моей невестой.
Вид у Никасии потрясенный.
К Рандалину возвращается дар речи:
– Не подобает бросать вещи в присутствии дочери Королевы Орлаг.
– Маленькие рыбки, – напевает Фала, – прячьте свои ножки и плывите прочь.
Миккел коротко усмехается.
– Мы не должны принимать поспешных решений, – беспомощно бубнит Рандалин. – Принцесса, дайте Верховному Королю время все обдумать.
Я ожидала, что Кардан развеселится, будет польщен или проявит интерес, но он явно разъярен.
– Позвольте мне поговорить с матерью. – Никасия обводит взглядом советников, меня и, кажется, начинает понимать, что не сможет убедить Кардана отослать нас и остаться с ней наедине. И тогда она прибегает ко второму из лучших вариантов: устремляет взгляд на короля и говорит так, словно нас и нет здесь вовсе: – Море сурово, и таковы же методы Королевы Орлаг. Она требует, когда ей должно просить, но это не значит, что в ее желаниях отсутствует мудрость.
– Значит, ты бы вышла за меня? Связала бы море и сушу в беде и страданиях? – Кардан смотрит на нее с тем презрением, с каким некогда смотрел на меня. Кажется, мир перевернулся с ног на голову.
Но Никасия не отступает. Напротив, делает шаг к Кардану:
– Мы станем легендой. А легенды выше таких мелочей, как счастье.
А потом, не дожидаясь, когда ее отпустят, Никасия поворачивается и уходит. Стражники без приказа расступаются, позволяя ей пройти.
– Ведет себя так, словно уже королева! – восклицает Мадок.
– Вон, – произносит Кардан и, когда никто не реагирует, неистово взмахивает рукой: – Вон! Вон! Я вижу, вы собираетесь и дальше совещаться, словно меня нет в зале. Уходите и занимайтесь этим там, где меня действительно нет. Идите и не беспокойте меня больше.
– Прошу прощения, – говорит Рандалин. – Мы только хотели…
– Вон! – повторяет Кардан, и при звуке его голоса даже Фала устремляется к двери.
– Все, кроме Джуд, – окликает Кардан. –
