– Но почему вы не сказали мне об этом? Почему говорили о галлюцинациях?
Доктор развел руками.
– Во-первых, надо было убедиться, что это и правда не галлюцинации. Потому и послал понаблюдать за вами своего сотрудника. Во-вторых, не всегда эффект стабилен, он может постепенно ослабеть и пропасть. В этом случае зачем мне вас тревожить?
Несмотря на фантастичность, слова доктора звучали логично и убедительно. Но чего-то не хватало. Была какая-то пустота, недосказанность.
– Хорошо. А что было со мной на платформе? И почему вы именно после этого позвали меня?
Доктор стал очень серьёзным. С отчетливым стуком положил на стол ручку.
– Вы очень умны. Именно поэтому я и решил поговорить подробнее. И сделать очень интересное предложение. На платформе вы почувствовали присутствие. Не знаю, как еще это назвать. Чтобы вы поняли, о чём идёт речь, я должен вам кое-что объяснить. У вас есть время?
Есть ли у меня время? Только что я узнал, что могу видеть грёбаное городское фэнтези. Конечно, у меня есть время.
Я молча кивнул.
Корженёв посмотрел на меня с уважительным удивлением.
Ну, а что мне оставалось делать – биться в истерике?
Он встал из-за стола, открыл дверь.
– Меня нет. Да. Ни для кого.
Достал из шкафчика два стакана и бутылку хорошего виски. Разлил понемногу. Для поддержания разговора и чтобы обозначить неформальность, не больше.
Кивнул:
– Пейте.
Сам сделал маленький глоток.
– Я занимаюсь исследованием Изнанки уже много лет. Предваряя ваш вопрос: нет, я не умею видеть её так, как вы. Но есть определенные места и предметы, с помощью которых можно попасть в эту область реальности, вступить в контакт с её обитателями. Таких людей, как я, немного. Большинство из нас знает друг друга, мы обмениваемся информацией, порой даже ведём что-то вроде торговли с существами Изнанки. Большинство из них совершенно равнодушны к тому, что происходит в нашем мире. Есть те, кто похож на меня, с ними мы и торгуем, и другие… дела ведем. А есть существа, чья природа настолько далека и страшна, что столкновение с ними смертельно опасно. Нечто вроде легендарных акул-людоедов, которые, один раз попробовав человеческого мяса, будут всю жизнь охотиться на людей. Вот, как раз таких «белых акул» вы и почувствовали на платформе.
Теперь уже я глотнул виски. Разом и до дна.
Корженёв продолжал:
– Мне нужен человек с вашими способностями. Который сопровождал бы меня и вовремя предупредил об опасности. Сам я, увы, такими способностями не обладаю.
Помолчал. Наклонил тяжёлый стакан, посмотрел, как переливается виски.
– Плачу хорошо.
Почему я не задал ему хоть один из вопросов, что крутились в голове?
* * *Поначалу Корженёв звонил сам. Я приезжал к служебному входу института, садился во внедорожник BMW, за рулем которого всегда был молчаливый сотрудник – я называл его Неприметным, и мы ехали туда, куда говорил доктор.
Хорошо помню первую поездку.
Мы остановились на Малой Ордынке, и Корженёв пошел к обшарпанной арке, ведущей во дворы. Из прохладной темноты выкатился красный мяч.
Доктор остановил его носком мягкого замшевого мокасина. Толкнул обратно.
– Идём. Нас уже ждут. И, пожалуйста, не разговаривайте с мальчиком.
– С каким мальчиком?
Но Корженёв уже скрылся в тени.
Маленький, залитый августовским солнцем двор. Рядом с песочницей мальчик стучит мячом. Увидел меня, улыбнулся.
– Ловите, дядя!
– Не берите мяч, – резко бросает Корженёв.
Я спешу за ним, на лице мальчика разочарование.
Доктор уже поднимается по ступенькам, тянет на себя тяжелую деревянную дверь.
За ней оказался гигантский зал, в дальнем конце которого широкая лестница поднималась к опоясывающему зал балкону. На балкон выходили три двери.
– Нам налево, – говорит Корженёв. – Здесь я всегда занимаю левый кабинет. Подождите меня, пожалуйста, тут, – просит он, когда мы подходим к двери, – если появятся ощущения, похожие на те, что вы испытали на платформе, стучите изо всех сил.
Он выходит спустя полчаса, в руках тяжелый на вид потертый коричневый портфель.
Мягко закрывает дверь, и мне слышится за ней детский плач.
Уже в машине спрашиваю:
– А если бы я заговорил с мальчиком?
– Вы бы не вернулись, – коротко отвечает Корженёв, а Неприметный мерзко улыбается.
* * *Постепенно Корженёв перестал интересоваться моими планами заранее. Просто присылал машину.
Он все больше погружался в себя и, кажется, все сильнее нервничал. Теперь он не оставлял меня за дверями и просил быть как можно ближе.
За столиком летнего кафе он едва слышно разговаривал о чём-то с человеком в льняном костюме кремового цвета, чьи глаза состояли из мелких кристаллов, а зубы отливали голубым. Но никто кроме меня не видел этого. Я сидел за соседним столиком и пил кофе без кофеина.
Слышал лишь отдельные слова.
– Сердце леса…
– Ты же понимаешь, что ищущие…
– …старая библиотека закрыта…
– …да, но Читатель там…
Льняной костюм резко шикнул.
– Я и так слишком долго с тобой говорю. Ты не найдёшь посредника.
И тут я забеспокоился. Что-то не так. Тяжело дышать, ноги слабые, как в первый день после реанимации.
Оглядываюсь по сторонам – по потолку течёт тень. Ветерок доносит запах тошнотворной гнили.
Я сглатываю.
– Доктор. – Он не слышит, что-то увлеченно шипит льняному костюму. – Корженёв, слушайте! – повышаю я голос.
Он смотрит на меня шальными глазами. Всё понимает и бежит к выходу, опрокинув стул. Я бегу за ним.
Оглядываюсь – человек с кристаллическими глазами недоуменно вертит головой. Что-то замечает в глубине зала и тоненько визжит.
Мы уже в машине. BMW урчит, рвёт с места.
С того дня Корженёв селит меня рядом со своей квартирой при институте.
* * *Мир вокруг меня расплывается, все чаще я не могу понять, где заканчивается Изнанка, где начинается привычная реальность. Видимо, теперь для меня чёткой границы нет, надо это осознать.
Я ухожу из квартиры, которую предоставил мне институт, и частенько брожу по местам наших с Корженёвым встреч. Теперь я могу найти дорогу туда.
Но со мной не говорят.
Дверь во дворе с аркой открывается, но за ней лишь пустой огромный зал. Никого.
В кафе и подъездах, где шепчется со странными созданиями доктор, тишина и непонимающие взгляды.
Парень со странными волосами-лентами кивает на стену, где кто-то нацарапал: «Живи, умри и снова». И уходит.
Рядом с магазином, где Корженёв покупал что-то шевелящееся и пищащее, – женская головка и чёрным «Свято место пусто».
Знаки, на которые я тоже раньше не смотрел. Теперь – вижу, но разгадать пока не могу.
Но я упрям, и, чтобы я отвязался, мне начинают бросать обрывки фраз.
Дородная тётка в бигуди, за спиной которой плавает в дверном проёме коричневый студень, цедит:
– Из Института он ходит. Сам спрашивай.
И захлопывает дверь.
Я не говорю об этом доктору, а Неприметный больше за мной не следит. Или я его не замечаю.
Мы посещаем все более странные места.
В одной из башен Москва-Сити мы
