Теперь Ани радовалась его обществу. Аскандер охотно и со знанием дела протягивал ей руку помощи. По правде говоря, даже две руки, и случаев для этого было предостаточно. Настроение у Ани улучшилось, и, несмотря на то что ее ягодицы продолжали болеть, да и вставать по утрам не хотелось, в общем и целом путешествие уже много лет не доставляло ей такого удовольствия.
Кроме того, Ани была рада, что Аскандер будет рядом с ней, если ей на пути встретится Хафса Азейна, чтобы передать ей нож. Верховная наставница не разговаривала с повелительницей снов с той самой судьбоносной ночи, и ее сердце разъедало чувство вины.
Если бы я промолчала о своих подозрениях, когда говорила с повелительницей снов, – думала Ани, – может быть, Нурати смогла бы мне все объяснить. Только бы Зейна подождала, пока родится ребенок! И если бы Нурати не вмешивалась в дела повелительницы снов…
Иннахиль зарычал.
И если бы ты научилась усмирять собственный разум, – проворчал он. – Сейчас-то от тебя больше шума, чем от гоняющегося за пауками котенка.
Он солнечным бликом появился в поле зрения справа от нее, почти сливаясь с рыжими песками. Талиезо фыркнул и, виляя, ушел влево. Несмотря на то что он никогда не возражал против присутствия прочих вашаев, этого дикого кота жеребец еще не научился принимать за своего и всегда следил за ним краем глаза. Сейчас Талиезо, прижав уши к голове, подскочил на месте, выказывая готовность стереть кота в пыль при первом же признаке угрозы.
Дикий вашай в свою очередь не обращал на лошадь ни малейшего внимания. Игнорировал он и Аскандера, а на его Дукаана смотрел с таким презрением, словно едва ли видел меньшего по размерам самца с тех самых пор, как они выехали из Рихара. Ани попыталась пожурить кота за грубость, но он лишь посмеивался над ней.
Избавься от этой штуки, – потребовал он, в который раз повторяя то, что неустанно твердил с тех самых пор, как она подняла кинжал. – Выбрось. Закопай. Пусть все о ней забудут, до тех пор пока не померкнут звезды и не погаснут луны. От него веет магией душ… И от змеи тоже избавься. Лучше убить эту тварь, чем держать ее в коробке.
Детеныш львиной змеи начал скрестись и биться о стенки, точно понимая, что на кону – его жизнь, и Талиезо снова прижал уши к голове, в который раз давая хозяйке понять, как относится к необходимости нести на себе такую дрянь через всю пустыню.
– Живой детеныш львиной змеи стоит десяти кувшинов соли в Зеере и вдвое больше у чужеземцев, – ответила Ани. – Мы избавимся от него, как только доберемся до рынка, а нож я отдам Хафсе Азейне.
Ах да, повелительнице снов. – Иннахиль снова зарычал; она скорее почувствовала, чем услышала этот низкий рык. – Она ведь – кит Курраана… Жду не дождусь, когда увижу его снова.
– Откуда ты знаешь Курраана?
Мы с ним давние… друзья.
Стоило вашаю мысленно произнести последнее слово, как сквозь ее сознание пробежала красная вспышка и рот наполнился привкусом горячей крови.
– Ну уж нет… погоди-ка. Я не позволю втягивать меня в вашаевские войны.
Войны? Война – это дурацкое понятие, которое придумали люди. Преследуешь врага до тех пор, пока не прижмешь его в угол, а потом соглашаешься, чтобы он оставил самок себе. Глупые люди. – Кот поднял хвост и позволил своей нижней челюсти раскрыться, демонстрируя громадные клыки. – И зачем тебе принимать участие в войне, моя сладость? Ведь ты – охотница, а не королева. Ты приносишь своему племени мясо и приглядываешь за чужими котятами. Охотишься, охраняешь и делаешь то, что тебе скажут. Думаешь, почему я тебя выбрал?
Внезапный порыв ветра поднял в воздух горсть песка, и обе лошади испугались. Иннахиль слился с песчаным шквалом и начал таять в нем, пока не превратился в пару желтых глаз и клыкастую усмешку, а затем и вовсе исчез. Ветер стих. Талиезо хлестнул хозяйку хвостом по ноге и топнул копытом, возмущенный тем, что она отказывалась приструнить этого кота.
Аскандер мягко присвистнул сквозь зубы.
– Не завидую я тебе из-за этого компаньона, – сказал он. – С родственным вашаем и то приходится несладко. Не представляю, каково жить с диким самцом, тем более с каханна. Я-то думал, что из вас двоих именно повелительница снов отчаянная, но после такого!.. У тебя стальная грудь, женщина.
– Погоди-ка, что значит каханна? Что это такое? – Ани внезапно испугалась, что сейчас услышит что-то такое, о чем не хотела бы знать.
– Каханна? Ну, это… вашаевский маг.
– За фик! – с чувством выругалась Ани. – И почему из всех на свете козло…чих мечелизов с глистами, гнилыми кишками и пристрастием вылизывать собственные яйца мне попался именно этот?
Аскандер откинул голову и громко захохотал, испугав золотистого зайца, сидевшего на куче камней.
– Ох, Ани, драгоценная ты моя! У меня нет ни малейших сомнений в том, что он выбрал тебя за сладкоречивость и мягкий нрав.
Ани хмуро уставилась на первого стражника:
– Видимо, все мужские особи созданы для того, чтобы быть занозой в моей заднице.
Талиезо вытянул шею назад и больно укусил ее за ногу.
Ох уж этот смех, и солнце в волосах Аскандера, и его глаза, превращающиеся в полумесяцы, когда он хохотал в ответ на ее слова. Эти мгновения станут драгоценными воспоминаниями, она закупорит их в колбочки и спрячет в укромном месте. Они будут освещать ей путь в темные часы.
Едва заметная тропинка, по которой они уже так давно ехали рысцой, превратилась в широкую дорогу, испещренную следами ног, копыт, когтистых лап и колес. Когда всадники подобрались поближе к реке и широкой арке, охватывавшей крутые берега, следы сменились ухоженной грунтовкой, а потом и настоящей мощеной дорогой. Ани и Аскандер направили лошадей вдоль обочины и отпустили удила. Воодушевленные запахом свежей воды и сладких трав, жеребцы перешли на бодрую рысь. На несколько мгновений взгляд Аскандера устремился вдаль, затем он снова посмотрел на Ани и улыбнулся.
– Дукаан нашел прайд свободных молоденьких кошек и будет заигрывать с ними, пока мы не решим ехать дальше. Иннахиль пойдет с нами в Байид Эйдтен, или ты оставишь
