Трик уставился на нее, его охватило понимание.

– Так библиотека Наи полнится книгами, которые умерли?

Элиус глянул на ребят сквозь дым и медленно кивнул.

– Некоторые… – наконец заговорил он. – Некоторые книги сожгли. Другие забыли с годами. Некоторые даже не успели пожить. Их бросили, продумали не до конца или же просто побоялись написать. Мемуары убитых тиранов. Теоремы распятых еретиков. Шедевры гениев, которые погибли раньше своего времени.

Мия осмотрела полки. Покачала головой. Какие чудеса прятались на этих забытых, нерожденных страницах? Какие ужасы?

– А… черви? – выдохнула она.

– Честно говоря, я не знаю, откуда они взялись, – летописец пожал плечами. – Может, из одной из книг. То, что на этих страницах, не всегда остается на страницах, если вы понимаете, о чем я. Они выползают, только когда думают, что слова в опасности. Или если чувствуют, ну, знаете… голод.

– Чем они питаются? – поинтересовался Трик.

Старик встретился с ним взглядом.

– Сам-то как думаешь?

– Мы пробыли здесь почти четыре месяца. – Мия хорошенько затянулась сигариллой. – Вам не кажется, что это один из тех фактов, о котором Духовенству стоило бы упомянуть еще в первую перемену? «О, кстати говоря, аколиты, в нашей библиотеке живут гребаные гигантские черви, так что, ради Пасти, возвращайте книги вовремя, лады?»

– Что, если другие аколиты забредут сюда в одиночку? – спросил Трик. – В состязании Маузера мы получаем шесть баллов за каждую книгу, украденную из читальни.

– Ну, Маузер тот еще ублюдок, да? – вздернул бровь Элиус.

– Что произойдет, если кто-то действительно вломится сюда и попытается украсть книгу?

Старик улыбнулся.

– Сам-то как думаешь?

Трик вытаращил глаза.

– Безумие…

– Слушайте, черви гоняются лишь за теми, кто вредит словам. А если вам хватит глупости заниматься ерундой с такими-то книгами, то вы заслуживаете подобной участи. Кроме того, я же тебя предупреждал. – Летописец выдохнул дымное колечко в лицо Мии. – Я же сказал при нашем знакомстве, что тебя могут больше никогда не увидеть. В зависимости от ряда, который ты выберешь.

– Что ж, ладно, тогда уточните на будущее, каких рядов нам стоит избегать? – полюбопытствовала девушка.

– Они меняются, – старик пожал плечами. – Вся библиотека меняется время от времени. Через каждую перемену появляются новые книги. Другие перемещаются туда, где я их не оставлял. Иногда я нахожу целые секции, о существовании которых не знал.

– И вы должны вести им учет?

Элиус кивнул.

– И не говори, та еще работенка.

– Может, вам нанять помощника? – предложил Трик.

– Когда-то у меня их было четверо. Но это плохо закончилось.

– Почему? Что с ними произошло?

Элиус покосился на юношу. Во мраке одновременно прозвучало три голоса: «Сам-то как думаешь?»

Мия шумно выдохнула серый дым в тишину.

– …У вас, случайно, не найдется здесь книг о даркинах?

Летописец глянул на ее тень. Встретился с ней взглядом.

– А что?

– Это значит «нет»?

– Это значит «а что». Чудесная особенность данной библиотеки. В конце концов здесь оказывается любая книга, которая была или должна была быть написана. Проблема лишь в том, чтобы найти чертовку. Очень трудно найти что-то конкретное. Иногда эти книги агрессивно настроены. Особенно сожженные. Порой они не хотят, чтобы их нашли.

Мия почувствовала, как тает ее надежда. Посмотрела на Трика, но тот лишь беспомощно пожал плечами.

– Но, – продолжил летописец, осматривая ее с ног до головы. – Ты похожа на девушку, которой не чужды страницы. Уж я-то вижу. На твоей душе начертаны слова.

– Начертаны слова? – фыркнула Мия. – Какие? «После прочтения сжечь»?

– Послушай меня, юная леди, – Элиус шмыгнул. – Книги, которые мы любим, отвечают нам взаимностью. И страницы оставляют свой след на нас точно так же, как мы отмечаем любимые места на страницах. Я вижу их на тебе так же отчетливо, как на себе. Ты – дочь слов. Девушка со своей историей.

– Летописец, о последователях Красной Церкви не рассказывают историй, – ответила Мия. – О нас не слагают песни. Нам не посвящают баллады или стихотворения. Здесь люди живут и умирают в тени.

– Тогда, возможно, тебе здесь не место.

Тут она резко на него посмотрела. Прищурилась, окутанная дымом сигариллы.

– Как бы там ни было, – старик оттолкнулся от полки и вздохнул. – Я буду смотреть в оба. Если найду что-нибудь полезное о даркинах, то дам тебе знать. Договорились?

– …Договорились, – Мия поклонилась. – Благодарю, летописец.

– Вам лучше уходить. Да и мне тоже. Слишком много книг. Слишком мало столетий.

Старик провел Мию с Триком через лабиринт полок, толкая впереди тележку с «ВОЗВРАТОМ» и оставляя за собой дорожку из тонкой струйки коричного дыма аж до самых дверей. И хоть Мие казалось, что до них идти и идти, они прибыли к выходу всего через пару минут – лес бумаги и слов остался далеко позади.

– Всего хорошего.

Кивнув ребятам, Элиус улыбнулся и беззвучно закрыл двери.

Трик повернулся к ней с кривоватой улыбочкой.

– Значит, на твоей душе начертаны слова?

– Ой, иди на хрен.

Юноша развел руки и громко заявил:

– Девушка со своей историей!

Мия со всей силы ударила Трика по плечу. Двеймерец отпрянул, а она выругалась, прижимая к себе травмированный локоть. Трик поднял оба кулака и сделал несколько выпадов в ее голову. Мия отмахнулась от него и попыталась пнуть его под зад, но юноша быстро увернулся. Вместе парочка побрела в темноту.

Мия подавила желание снова взять его за руку.

Но с трудом.

Глава 22

Сила

В прошлый раз, когда солнца опускались с небес, ей было четырнадцать.

Даже искуснейшие писатели республики так и не смогли достойно описать красоту итрейского заката. На улицах Годсгрейва кровь источала жуткое зловоние – священники Аа приносили тысячи животных в жертву, умоляя Бога Света вернуться как можно скорее. Алое сияние Саана сталкивалось с голубым Саая на горизонте, окрашивая его в угрюмый индиго. На то, чтобы свет полностью погас, уходит три перемены. Три перемены мольбы, бойни и нарастающей истерии, пока Мать Ночи ненадолго захватывала господство над небесами.

А затем начинался Карнавал истинотьмы.

Мия проснулась от звуков кутежа. Постоянные хлопки фейерверков Железной Коллегии предположительно должны были напугать Пасть и загнать ее обратно за горизонт. Девочка вытянула руку, наблюдая, как играют тени. Чувствуя, как наконец расцветает сила, которая росла в ней последние несколько перемен. Взмахнув рукой, она подняла струйкой тени целую стопку книг в воздух, разметав их по всей комнате. По ее прихоти в дело вступили другие тени, раскладывая книги по их законным местам. Девочка одним взглядом открыла дверь спальни. Оделась, не пошевелив и пальцем.

– …Браво… – сказал Мистер Добряк. – …Жаль, у меня нет рук, чтобы поаплодировать…

Мия шлепнула себя по ягодице.

– Я согласна и на поцелуй в мой прекрасный зад.

– …Сначала мне придется его найти…

– Задницы – как хорошее вино, Мистер Добряк. Лучше мало, чем слишком много.

– …Красавица и философ! Мое сердце рвется из груди…

Не-кот опустил взгляд на свою полупрозрачную грудь.

– …Ой, погоди-ка…

Девочка проверила ножи на поясе, в ботинках, в рукаве. Она была тощей, как жердь, с кривой челкой и