Меркурио, должно быть, знал, что скоро грядет проверка на преданность. Знал, что планировали Кассий и Духовенство. И хотя любой другой мог бы обидеться, что учитель не предупредил о грядущем, Мия ощущала только гордость. Старик знал, что ее ждет, и все равно не промолвил ни слова. Не потому, что ему было все равно.

А потому, что он знал.

Кассий и Духовенство не имели ни малейшего понятия. Ни малейшего представления о том, из чего она сделана. Но он знал.

«Железо или стекло?» – спрашивали они.

Мия сжала челюсти. Покачала головой.

Ни то, ни другое.

Она была сталью.

Глава 18

Бичевание

В конечном итоге проверку лорда Кассия пережили семнадцать аколитов. Четыре девушки. Тринадцать юношей. Все были украшены различными оттенками крови, синяков и ушибов. Глаза Тиши так заплыли, что юноша почти ничего не видел на протяжении целых трех перемен. Марцелл неделями хромал. Пипу чуть не сломали челюсть, и он почти месяц ел только суп[77].

Мия знала, что ей должно быть все равно, выжил ли Трик. Но когда он поднялся по ступенькам и тихо сел ужинать, она не сдержала улыбки. А когда он поднял голову и заметил это, Мия решила, что не стоит ее прятать.

И Трик улыбнулся в ответ.

Ее правая рука до сих пор полностью не исцелилась, но выговор Меркурио попал в цель. Когда Духовенство посудило, что паства достаточно отдохнула для начала уроков, Мия решила снова посетить Зал Песен. Она и так пропустила с десяток занятий; если пропустит еще, то рискует слишком отстать, чтобы быть кому-то конкуренткой во время состязания Солиса. Она и так понимала, что шансы не в ее пользу; лучшая надежда окончить зал победительницей – это найти противоядие для Паукогубицы. Но ошибка в соревновании Паукогубицы подразумевала смерть, да и кроме того, если она все же окончит Церковь полноправным Клинком, ей понадобится все искусство владения мечом, какое только есть. Сидеть на заде ровно и читать всю перемену ей в этом не поможет.

Когда Мия зашла в Зал Песен, Джессамина отвлеклась от выбивания содержимого из тренировочного манекена и выстрелила улыбкой, которая так и твердила «чтоб ты сдохла». Мия заняла свое место в кругу, и Солис вздернул бровь, глядя на нее своими ужасными, подернутыми белизной глазами. Ткачиха Мариэль так и не заштопала царапину на щеке после их схватки – крошечный новый шрам, который Последний определенно решил оставить, украшал грубую щеку.

Шахид не опустился до того, чтобы поприветствовать ее, и не упоминал об аколитах, которые не вернулись из Годсгрейва.

– Мы начнем с повторения позиций Монтойи с двумя руками, – объявил Солис. – Полагаю, вы тренировались. Аколит Джессамина, пожалуйста, будь так любезна и покажи аколиту Мие долю того, что она пропустила в свое отсутствие.

Очередная улыбка.

– С удовольствием, шахид.

Аколиты разбились на пары и начали повторять пройденное. Джессамина направилась к стеллажам с оружием, взяла пару изогнутых клинков и кинула еще одну пару Мие. Девушка подняла клинки, ее локоть потихоньку начинал ныть.

– Мы тренируемся с настоящей сталью, шахид? – спросила Мия.

Лицо Последнего было каменным, когда он ответил:

– Считай это стимулом.

Джессамина молча подняла клинки и сделала выпад в область шеи противницы. Мия отшатнулась и едва успела занять защитную позу от ударов рыжей. Похоже, в ее отсутствие класс двигался вперед семимильными шагами, и, благодаря нехватке тренировок и ослабленной руке, Мия обнаружила, что безнадежно проигрывает. Джессамина была свирепой и опытной, и Мие потребовались все силы, чтобы сохранить свои внутренности на месте. На предплечье появились несколько неглубоких порезов, еще один на груди, кровь капала на каменный пол, сопровождаемая руганью.

Джессамина улыбнулась.

– Хочешь передохнуть, Корвере?

– О, ты так любезна. Но я бы предпочла, чтобы передохла ты.

Джессамина просто рассмеялась, размахивая кинжалами в разные стороны. Отлично понимая, что не стоит ждать вмешательства Солиса, Мия промокнула раны и вернулась к спаррингу. Изучала позы остальных аколитов так, как могла, пока увиливала от клинков Джессамины. После часа работы с кинжалами они поменяли оружие на короткие мечи, но Джессамина не стала менее беспощадной. Остаток утра Мие надирали зад по всему залу, и урок она окончила, распластавшись на спине, вся в синяках и крови. Клинок Джессамины был прижат к ее горлу, прямо к яремной вене. И хоть рыжая держала себя в руках, Мия могла поспорить, что та бы все отдала, чтобы дернуть запястьем и окрасить пол алым.

Джессамина поклонилась Солису, ухмыльнулась противнице и вернула оружие на стеллаж. Мия поднялась на ноги, прижимая к телу ноющий локоть. В ней начало закипать раздражение. Время, которое она потеряла из-за травмы, дорого ей обошлось, и она отстала сильнее, чем боялась. Придется работать вдвое усерднее, чтобы восполнить потери, а тем временем Джессамина может «случайно» вспороть ей живот.

Обида состояла в том, что на самом деле они с Джесс были одинаковыми. Обе остались сиротами после Восстания Царетворцев. Обе лишились семьи и мучились от одной жажды. Если бы Джесс не была так ослеплена своей яростью, они бы быстро стали подругами. Объединенными такой связью, которую может выковать только ненависть. И хоть в смерти отца Джессамины был виноват Юлий Скаева, а не Дарий Корвере, Мия все равно понимала, почему вид ее крови вызывал у девушки улыбку.

«Если не можешь навредить тем, кто причинил боль тебе, порой для этого подойдет любой».

Разумеется, все это мало утешало после ее полной выволочки. А если Джесс все же решит пойти на поводу у своей жажды крови вдали от взора шахида? Если действительно попытается ее убить? Скорее всего, от Мии останется только пятно на полу.

«Нет, так не пойдет».

Мия помотала головой и, прихрамывая, вышла из зала.

«Совсем не пойдет».

– Как оно, дон Трик?

После уроков она нашла его в Зале Надгробных Речей. Трик смотрел на статую Наи. При звуке женского голоса юноша улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка. Затем он повернулся к Мие и осмотрел ее с головы до пят.

– Зубы Пасти, Джессамина хорошенько надрала тебе зад!

– Это лучше, чем если бы она меня зарезала.

– Похоже, без этого тоже не обошлось.

– Наверное, стоит сходить к ткачихе. Чтобы она обработала раны.

При упоминании Мариэль Трик нахмурился и снова взглянул на статую. Затем рассеянно провел рукой по лицу, обводя пальцами отвратительные татуировки. В который раз Мия невольно поймала себя на том, что разглядывает его профиль, и почти в ту же секунду мысленно отругала себя за глупость. Безусловно, без этих чернил Трик был бы сердцеедом. И Мия радовалась, что он вернулся после проверки Друзиллы. И все же…

«Не отвлекайся от цели, Корвере».

– Меня тут посетила одна мысль… –