– Нам нужно будет поработать над этим, милая, – сказала Аалея, гладя ее по коже. – Никогда не позволяй своему лицу выдавать секрет, о котором умалчивают губы. – Она повернулась к собравшимся девяти аколитам. – Что ж, дамы, теперь о деле. Мне доложили, что остальные шахиды уже объявили условия своих скучных конкурсов. Кража побрякушек, избиение до потери сознания и прочее. Но Мать Священного Убийства знает применение множеству талантов. И посему я расскажу вам о своем.

Женщина обвела комнату взглядом и улыбнулась каждой девушке по очереди.

– До конца года каждая из вас должна добыть мне секрет.

Карлотта подняла бровь. Все это время Мия пристально изучала рабыню. Она никогда не улыбалась, и ее голос был холодным, как могила. Но стало очевидно, что Лотти может творить чудеса одной вздернутой бровью. Выражать раздражение. Любопытство. Нечто похожее на веселье. Единственная женщина на памяти Мии, которая умела делать это лучше, это ее мать.

– Секрет, шахид? – спросила девушка.

– Да, – Аалея улыбнулась. – Секрет.

Эшлин растерянно заморгала. Всего несколько перемен назад ткачиха сотворила произведение искусства из ее лица. Детская припухлость исчезла, как и россыпь веснушек. Она стала красивой, как поле подсолнухов… если бы подсолнухи заплетали волосы в косички и воровали все, что не было прибито гвоздями к полу…

– Какого рода секрет, шахид?

– Какой-нибудь восхитительный. Грязный. Опасный. Тайны – как любовники, мои дорогие. Лишь перепробовав нескольких, вы можете привести точное сравнение.

Аалея одарила собравшихся аколитов мрачной улыбкой.

– Так что принесите мне секрет. Та, кто добудет лучший, получит мою благосклонность и окончит Зал Масок победительницей. – Аалея поиграла накрашенными пальчиками в воздухе. – Детский лепет.

– Шахид, но где нам искать? – поинтересовалась Джессамина. – В пределах горы?

– Черная Мать, конечно же нет! Я уже избавила эти стены от всех тайн. Хочу чего-то нового. Чего-то, что будет греть меня по ночам.

– И где мы найдем эти секреты, если не здесь? – спросила Мия.

– В источнике всех секретов, дорогая. Его прогнившее сердце открыто для небес…

Сердце Мии едва не выскочило из груди. Аалея могла подразумевать лишь одно место. Источник всех секретов. Купель всех интриг в республике. Сердце власти консула Скаевы, местопребывание духовенства Аа и собора Дуомо, всегда под надзором бдительного Рема и его легионеров.

Годсгрейв.

Но Город мостов и костей находился по другую сторону океана. Мие потребовалось восемь недель на корабле и еще неделя попыток избежать встреч с песчаными кракенами, чтобы добраться до горы.

«Как, ради Матери, мы туда попадем?»

Аалея повела аколитов в извилистые недра горы, мимо комнаты лиц Мариэль и в гранитные коридоры, в которые Мия никогда не забредала. Полированный, как стекло, камень, температура выше, чем наверху. Воздух становился все тяжелее и тяжелее, и с каждым вдохом Мие все больше казалось, что пахло…

«Неужели?»

Коридор выходил в просторную комнату, освещаемую аркимическими сферами. В полу было вырезано нечто похожее на огромную треугольную ванну, каждая сторона около девяти метров. У каждой точки треугольника в камне были высечены загадочные символы. А что было в самом бассейне?

– Кровь, – выдохнула Мия.

Она не могла оценить глубину, но поверхность бассейна бурлила, как океан во время бури. Мия посмотрела на стены вокруг и увидела, что в граните выгравированы карты. Города. Страны. Вся республика со всеми столицами: Кэррион-Холл, Элай, Фэрроу и Годсгрейв. Помимо них, среди них – множество символов, от которых рябило в глазах. В воздухе висел маслянистый запах колдовства и скользкий медный смрад крови.

– Аколиты, – раздался нежный голос. – Приветствую вас.

Мия увидела тонкую фигуру вещателя Адоная, вышедшего на свет. Словно подчеркивая бесцветность своей кожи, он надел черные кожаные бриджи, сидевшие невыносимо низко на бедрах. Нагие руки и торс были испещрены кровавыми пиктограммами. Белые волосы зачесаны назад со лба, словно слепленного из глины. Под розовыми глазами – небольшие синяки.

Красота свежего трупа сияла во мраке.

– Великий вещатель, – Аалея расцеловала его в щеки, не обращая внимания на кровь. – Все готово?

– Город мостов и костей ждет. – Взгляд Адоная пробежался по собравшимся аколитам. – Здесь только донны?

– Доны завтра.

– Как пожелаете.

Аалея повернулась к девушкам.

– Снимайте одежду и украшения, дорогие. Никаких колец или безделушек. Никаких клинков или пряжек. Ничто из того, что никогда не знало тепла жизни, не может пройти этой дорогой.

– Коль робеете от плоти наготы, шелк должен это выправить. – Вещатель неопределенно махнул рукой в сторону стеллажей с мантиями, расположенных у стены. – Хоть заверяю, вы не обладаете ничем, чего б не видывал я прежде. Однако вам так или иначе надобно перерядиться на другой стороне.

«На другой стороне? О чем он говорит?»

Несмотря на сомнения, Мия сняла ботинки и пояс. Стянула рубашку через голову, скривившись, когда задела больную руку. Но, вытаскивая стилет из кожаных ножен на запястье, она невольно замешкалась. Мия годами трудилась, чтобы снова заслужить его у Меркурио. И просто оставить его здесь…

Адонай поймал ее взгляд и одарил ленивой симпатичной улыбкой.

– Сей клинок из могильной кости, не так ли[70]?

– Так и есть.

– Коль так, он вынесет Тропу, – вещатель склонил голову. – Это кость. Однажды, много веков назад, в ней текла жизнь. Но коль изволишь довериться моей опеке, не волнуйся. Ни одному вору не достанет храбрости разграбить кладовку сего паука.

Глядя на алые символы, распускавшиеся на лице Адоная, и на бассейн с кровью, бурлящий с громкими всплесками, как сердитое багряное море, Мия с легкостью в это поверила. Тем не менее клинок оставила в ножнах на запястье, а остальные пожитки сложила в гранитные ниши, приготовленные специально для этой цели. Раздевшись до шелковой сорочки, скрывающейся под кожаным нарядом, она почувствовала, как покрывается гусиной кожей.

Адонай опустился на колени у пика треугольного бассейна и перевернул кисти ладонями вверх. Затем кивнул Аалее. Шахид сняла с плеч мантию, обнажившись. Мия невольно засмотрелась, потрясенная полным отсутствием смущения с ее стороны. Длинные волосы струились по спине, словно ночная река на фоне молочно-белых изгибов. Нагая, шахид ступила в алую жидкость и направилась к центру резервуара. Поначалу бассейн казался совсем неглубоким, но вскоре кровь начала доставать Аалее до талии.

Адонай забормотал себе что-то под нос, и его глаза закатились. Температура в помещении поднялась, запах меди и железа усилился. И, под потрясенным взглядом Мии, кровь начала вращение. Выплескиваясь за край бассейна, она кружила по часовой стрелке; вихрь водоворота двигался все быстрее и быстрее, а шепот Адоная превратился в ласковую песню, полную мольбы. Его глаза стали кроваво-алыми. Губы изогнулись в экстатической улыбке. Глаза Мии округлились, язык пощипывало от привкуса магики.

Аалея прижала локти к бокам и подняла ладони вверх. Глаза закрыты, лицо безмятежное. А затем, без какого-либо предупреждения, шахид исчезла; ее затянуло в водоворот без всякого сопротивления. Без какого-либо звука.

Воронка успокоилась.