– О, эксперт проснулся?

– Не эксперт. Но знаю пару-тройку фактов.

– Да неужели.

– …Мяу…

Эшлин резко встала и потянулась к ножу на поясе. Мистер Добряк сидел на перилах и смотрел на нее, склонив голову.

– Скажи «здравствуйте», Мистер Добряк.

– …Здравствуйте, Мистер Добряк…

– Зубы Пасти… – выдохнула Эшлин.

– Все нормально. Он не демон. И мухи не обидит. И я не могу вытягивать воздух из чьих-либо легких. Хотя, если не мыться пару недель…[64]

Эшлин вздернула бровь. Медленно кивнула.

– Итак. Ты все же даркин.

– Ты знала?

– Догадалась, что во всей этой истории с Солисом было что-то не так. Я не видела, как двигались тени, но это дурно попахивало. – Эш улыбнулась, заметив, как нахмурилась Мия. – Ты же не думала, что я попросила тебя прогуляться со мной только потому, что мне приятна твоя компания?

Мия впилась зубами в куриную ножку и ничего не ответила. Эш снова устроилась напротив, двигаясь плавно и осторожно. Покосилась на тенистого кота. Обыватель уже наверняка попытался бы пригвоздить ее к кресту, если бы догадался, кто она. Мия размышляла, ослепят ли девушку суеверия или страхи. Медленно расплывающаяся улыбка Эшлин собрала эти мысли в охапку, отнесла в темную подворотню и тихо задушила.

– Ну и каково это? – поинтересовалась блондинка. – Ты можешь перемещаться между тенями? Я слышала, что вы умеете отращивать крылья, дышать тьмой и…

Мия отправила свою тень по каменным плитам, и та начала скручиваться во множество фигур – ужасающих, прекрасных и абстрактных. Затем прикрепила ее к ногам Эшлин и легонько дернула за ботинки.

– Черная Мать, это великолепно! – прошептала Эш. – Что еще ты можешь делать?

– Это все.

– Серьезно?..

– Я могу прятаться. Окутывать себя тенями, как плащом. Из-за этого меня трудно увидеть. Но я сама становлюсь почти слепой. Не вижу дальше нескольких метров перед собой. – Мия пожала плечами. – Боюсь, ничего впечатляющего.

– Я все равно впечатлена, – подмигнула Эшлин.

– Похоже, шахид Солис и Достопочтенная Мать не разделяют твоего энтузиазма.

Эш скорчила гримасу, сплюнула сырную кожицу с языка.

– Солис тот еще ублюдок. Просто злобный, жестокий, ходячий мешок с дерьмом. – Девушка подалась вперед и заговорщицки прошептала: – Ты же знаешь значение его имени?

Мия кивнула.

– Это ашкахское слово. Значит «последний».

– И ты слышала о Философском Камне, верно? О тюрьме в Годсгрейве?

Мия сглотнула. Медленно кивнула.

«Не смотри».

– …Я выросла в Годсгрейве.

– Тогда ты знаешь, что Камень регулярно переполнялся заключенными, пока его не обрушили. Каждые несколько лет власти сокращали количество содержавшихся там людей. Идея пришла в голову консулу Скаеве, когда он был еще просто щенком в Сенате. Он назвал это…

– «Падением».

Эшлин кивнула и набила рот сыром.

– Освободи тюрьму от всей стражи. Привяжи лестницу к самой высокой башне и пришвартуй шлюпку внизу. Скажи заключенным, что одному из них позволят выплыть на берег и вернуться в мир, независимо от его преступлений. Но только тогда, когда все остальные заключенные будут мертвы. Оказывается, где-то двенадцать лет назад наш славный шахид песен был простым вором-неудачником, запертым в Философском Камне.

– Солис, – прошептала Мия. – «Последний»…

– Так его прозвали. После.

– Скольких же он…

– Многих. При этом будучи слепым, как новорожденный щенок.

– Дочери, – выдохнула Мия. Она чувствовала, как его клинок рубит ей руку. Как рвутся сухожилия. Обжигающую боль. – А я сунула свой нож ему в лицо…

– Может, он зауважает тебя за это?

Мия глянула на повязку вокруг раненой руки.

– А может, и нет.

– Нет худа без добра. По крайней мере, тебе не придется посещать уроки песен, пока рука не заживет. Может, тем временем ты расположишь его к себе букетом цветов или чем-то подобным.

– Друзилла сказала, что, пока я лечусь, меня начнет обучать шахид Аалея.

– О-о-о-о, – Эшлин ухмыльнулась. – Повезло тебе.

– Почему? Чему она учит?

– Ты и вправду не знаешь? – девушка расхохоталась. – Зубы Пасти, тебя ждет сюрприз!

– Так ты расскажешь или будешь ржать всю ночь?

– Она обучает тонким искусствам. Убеждению. Соблазнению. Сексу. И тому подобному.

Мия чуть не подавилась.

– Она учит сексу?!

– Ну, не основам. Предполагается, что мы это и сами знаем. Она учит искусству секса. Папа говорит, в мире есть две категории людей. Те, кто влюблены в Аалею, и те, кто ее еще не встречал. – Эш подняла бровь. – Черная Мать, ты же не девственница, правда?

– Нет! – Мия насупилась. – Просто…

– Просто что?

Мия нахмурилась, пытаясь остудить жар в щеках.

– Просто… у меня мало опыта.

– Что насчет Трика?

– Нет! – прорычала Мия. – Дочери, нет.

– Почему? Оседлать такого жеребца? В смысле, татуировки, конечно, ужасные, но лицо под ними вполне ничего. – Эшлин ткнула Мию локтем в бок. – В темноте они все равно все одинаковые.

Мия покосилась на Мистера Добряка. На свои ноги. Быстро засунула в рот кусок курицы.

– Сколько у тебя было, Корвере?

– А что? – пробормотала Мия. – Сколько было у тебя?

– Четверо, – Эшлин похлопала себе по губам. – Ну-у-у, четверо с половиной, если быть точной. Но тот был идиотом, так что я не беру его в расчет. Все мы получаем второй шанс.

– Один, – наконец призналась Мия.

– Ах. Ты любила его?

– Мы даже не были знакомы.

– И как все прошло?

Мия скривилась. Пожала плечами.

– А, значит, он был одним из таких. И теперь ты не можешь понять, из-за чего весь сыр-бор и с чего бы тебе хотеть повторения?

Мия закусила губу. Кивнула.

– Шахид Аалея научит тебя. Со временем становится лучше, Корвере. Вот увидишь.

– Угу. – Мия села поудобнее и подперла кулаком подбородок.

Эш встала. Смахнула сырные крошки с колен.

– Пошли, нам пора расходиться. Утром ждет урок карманов. Если повезет, ты даже успеешь сходить на занятие с Аалеей.

Эшлин начала громко причмокивать губами.

– Заткнись, – прорычала Мия.

Причмокивание начало сопровождаться тихими хриплыми стонами.

– Заткнись!

Девушки направились во тьму, не-кот бесшумно последовал за ними.

Когда они удалились, из теней вышел юноша. Бледный. В одеянии из черной кожи. Большинство бы посчитали его красивым, хотя «изящный», наверное, лучше его описывает. У него были высокие скулы и самые пронзительные лазурные глаза, которые вы когда-либо видели.

Юноша по имени Тишь.

Он держал в руке нож. Наблюдал, как Мия с Эшлин скрываются во мраке, и водил тонким пальцем по острому краю лезвия.

И улыбался.

Глава 13

Урок

– Как говорила моя бывшая жена, – улыбнулся шахид Маузер, – все дело в пальцах.

Аколиты собрались в Зале Карманов и встали полукругом вокруг шахида. Зал был просторным и освещался тусклым голубоватым светом из витражных окон на потолке. Вдоль комнаты раскинулись длинные столы, заваленные всяческими безделушками, замками и отмычками. Стены усеивали десятки и десятки дверей с разными замками. На границе освещенного пространства Мия увидела стеллажи с одеждой. Всех кроев и стилей, какие только можно представить, со всех уголков республики.

Сам Маузер был одет в обычный итрейский наряд – кожаные бриджи и камзол с разрезанными до середины рукавами, – зловещей серой мантии и след простыл. Он по-прежнему носил меч из черностали, золотые фигуры с кошачьими головами на эфесе переплетались в объятиях. Мию снова поразили глаза шахида – хотя на вид ему можно было дать максимум тридцать, глубокие карие глаза выдавали в нем мудрого