Вообще-то он собирался для начала, немного выпив, показать гостье свои пластилиновые композиции, потом, возможно, потанцевать, нашептывая ей на ушко что-нибудь ласковое, потом…. Но Вика, не церемонясь, залпом осушила свой бокал, после чего сбросила с себя полотенце. Ну и о каких пластилиновых композициях, о каких танцах в подобной ситуации можно было думать!
Такую страстную в кровати женщину Серега до сих пор еще не встречал. Каждое соитие с Викой было бурным, хотя и быстротечным. Она заводилась, стоило ему дотронуться до ее маленького сосочка, до мочки уха, до шеи… Вика тут же со стоном впивалась губами в его губы, тут же вынуждала войти в себя, чтобы очень быстро затрястись в оргазме, после чего оттолкнуть его, откинуться на спину и лежать с закрытыми глазами, сначала тяжело дыша, затем постепенно успокаиваясь и, кажется, даже засыпая.
Но Серега, оставаясь неудовлетворенным, вновь клал руку на ее бедро или живот, нежно гладил, и Вика почти сразу заводилась. Они постоянно меняли позы, и всякий раз инициатором новенького была кореяночка. Наконец, он тоже испытал наивысшее блаженство и расслабился, подумав, что на этом оргия закончилась. Не тут-то было! Немного передохнув, Вика сама начала его заводить, и это у нее очень даже получилось…
Проснувшись утром и сразу вспомнив обо всем и в подробностях, Серега, глядя на посапывающую рядышком Вику, вдруг почувствовал, что вновь возбуждается. Но когда прикоснулся губами к ее обнаженной груди, кореяночка что-то недовольно пробурчала, пренебрежительно от него отмахнулась, отвернулась к стенке и с головой накрылась одеялом.
Он не обиделся, разве можно обижаться на такую красивую, чудесную, неповторимую Вику! Прежде чем идти умываться, Серега опустошил недопитую вчера бутылку, благо в холодильнике и выпивки и продуктов хватало — можно было безвылазно просидеть дома все воскресенье. И ему очень этого хотелось — провести целый день вдвоем с Викой…
От радужных мечтаний его отвлек стук в дверь — Вике тоже потребовалась ванная комната. Выглядела она не столько сонной, сколько хмурой. Обнять себя Сереге не позволила, хорошо хоть ему удалось чмокнуть ее в щечку — вскользь.
Он включил электрический чайник, торопливо сварганил несколько бутербродов, достал из холодильника торт и шампанское. Позавтракать можно было на кухне, а в комнате он освободил стол от пустой посуды и выставил на него несколько пластилиновых композиций — хулиганских. Сереге было очень интересно, как отреагирует гостья именно на эти творения.
К немалому его разочарованию, вышедшая из ванной Вика от завтрака наотрез отказалась, сказав, что в такую рань вообще ничего не ест и не пьет даже кофе. А вот хулиганские композиции вызвали у кореяночки неподдельное удивление и улыбку. Сперва она даже засомневалась, что Серега вылепил все это своими руками. В доказательство, что не врет, Серега показал ей недоделанную композицию «Необычный улов», в которой фигурка девушки на пляже оставалась пока что без головы.
— Эта композиция близится к завершению, — объяснил скульптор. — Прикол в том, что при забросе спиннингист зацепит блесной за бюстгальтер девушки и сорвет его.
— А спиннингист-то — вылитый ты, — приглядевшись, сказала Вика. — Девушку тоже какую-то конкретную сделаешь?
— Постараюсь. Пока никак не могу определиться, кого выбрать, — он взял кусочек белого пластилина и буквально за три минуты вылепил кошку — с торчащим трубой хвостом с темным пятнышком на кончике, острыми ушками, голубыми глазами и розовым носиком, чуть ниже которого топорщились усы.
— Да у тебя настоящий талант! — восхитилась Вика, разглядывая кошку. — Можно сфоткать?
— Пожалуйста.
Вика достала мобильный телефон и принялась фотографировать с разных ракурсов и расстояния, выставленные на стол композиции. Запечатлела и Серегу с кошкой на ладони.
— Здорово! — сказал она, сделав последний кадр. И, как бы, между прочим, добавила:
— Ну, мне пора. Спасибо тебе, Сережа и пока, — Вика протянула руку, которую Костиков машинально пожал.
До него не сразу дошел смысл ее слов. Кореяночка же, невинно улыбаясь, сделала назад шаг, другой, потом развернулась, выпорхнула из комнаты, и через секунду, так и не сдвинувшийся с места, растерявшийся Серега, услышал хлопок за хлопнувшейся входной двери.
Он не бросился догонять Вику в надежде остановить, упросить остаться. И не поспешил на балкон, чтобы посмотреть на ее крошечную фигурку. Серега был в шоке. Он даже не пытался найти объяснение такому поспешному бегству девушки, с которой чудесно провел вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь.
Прошел на кухню. Вместо шампанского, открыл бутылку водки. Выпил полстакана и уставился на бутерброды, закусить которыми почему-то рука не поднималась. Не потому ли, что половина из них предназначалась для Вики?
Он выпил еще, вновь не притронувшись к бутербродам. Прихватив бутылку, вернулся в комнату и взялся за пластилин. Он лепил, а перед глазами стояла кореяночка. Но представлял Серега ее не с мобильником в руках во время недавней короткой фотосессии, не в те сладкие минуты, когда они занимались любовью, и не за столиком в ресторане, а в тот самый момент, когда в универсаме «Детский сад» пригласил Вику на свидание, и она сразу согласилась.
Когда композиция «Необычный улов» оказалась законченной, скульптор вновь приложился к бутылке. После чего критически осмотрел творение своих рук, вернее пальцев: пляж с построенным из песка замком; белая кошка, с известной ей целью усевшаяся у ног рыболова, забрасывающего спиннинг, и растерявшаяся полуобнаженная девушка, чей бюстгальтер оказался сорван блесной… Все как всегда выглядело очень достоверно, и все-таки Серега вновь поразился, настолько точно ему удалось отобразить в рыболове себя, а в загорающей на берегу девушке — красавицу Викторию.
А ведь если сейчас чихнуть на копии себя самого и кореяночки, то они, как и другие его пластилиновые творения, тоже должны ожить! У Сереги засвербило в носу, и он, поспешно убрав «Необычный улов» в сервант, извлек на свет божий композицию Застолье.
Скульптор просидел над Застольем до позднего вечера, все больше и больше увеличивая территорию, в результате чего в длину композиция стала занимать большую часть стола.
Он решил пока не добавлять жилых комнат — и без того три из них пустовали. Зато почти в два раза расширил территорию
