Принц не мог думать. Жара стояла беспощадная. До него не долетало ни дуновения ветра, хотя слабый шепот зыбких песков говорил, что на вершинах дюн все же есть какое-то движение воздуха. Губы принца потрескались и кровоточили, в горле першило, покрытая волдырями кожа потела, теряя драгоценную влагу. Солнце жгло так сильно, что принц решил, что его поиски – поиски будущего Беллегера – теперь уже точно подошли к концу. Люди его были при смерти. Он не мог требовать от них большего – как и от коней, и от погонщиков с быками. И принцу оставалось только верить в помощь избравших его магов, умолять о ней или страшиться ее. Если они хотят, чтобы он предал свою родину, принц найдет способ расстроить их планы. Но сперва они нужны ему, чтобы выжить. Без помощи Элгарт и Кламат умрут. Да и сам он умрет.
Принц лежал в пустыне с высохшими глазами, и ему хотелось плакать по Винсиду, по капитану Суалишу и Новелу, и Камуишу, по Бартину, Столле и Ардвалу. Ему хотелось плакать и по Хьюту, которому перерезали горло. Все они отдали свои жизни, чтобы помочь ему, а он ничего не добился. Но пустыня не приемлет слез.
Принцу казалось, что он слышит стук копыт по камню, и ему хотелось плакать по его любимому боевому коню, который пал, пронзенный множеством стрел. Но раньше, когда конь был жив – да, когда он был жив, принцу нравилась его сильная спина, он любил его скорый бег, его послушный нрав. В разгаре безумных битв конь разделял с ним опасности. Стук его копыт все еще звучал в памяти принца…
…и в его ушах.
Некоторое время принц размышлял о том, издают ли миражи звуки. Путают ли они все чувства или только зрение? Затем он резко откинул сорочку с лица и сел.
Там, на юге, на колее виднелась фигура всадника.
Галлюцинация. Как такое может быть? Никто не будет странствовать по этой пустыне. И уж точно не один.
И тем не менее принц ясно слышал, как подковы цокают о камни до тех пор, пока всадник не остановился. Принцу показалось, что тот внимательно смотрит на него. Потом всадник развернул коня и ускакал прочь. Стук копыт был настолько отчетливым, что сомнений не оставалось.
Через пару мгновений и конь, и всадник скрылись за поворотом.
Кламат поднял голову, словно с трудом пробуждаясь от глубокого сна. Моргая слипающимися глазами, он пробормотал:
– Что там? Ваше Высочество?
Элгарт уже сидел, с подозрением глядя на юг.
– Всадник? – задыхаясь, прохрипел он. – Это был всадник? Здесь?
– Сбежал, – ответил ему принц. Его охватило нездоровое желание смеяться. – От нас.
Вид троих умирающих наполнил всадника ужасом.
– От нас!
Какое нелепое предположение. Если бы у принца оставались еще силы, он бы громко рассмеялся.
Элгарт нахмурился.
– Не думаю. Кто станет убегать от нас здесь? Он, должно быть, разведчик. Может, верховое сопровождение. Он отправился предупредить своих. Они вернутся с подкреплением.
– Чтобы помочь нам? – простонал Кламат. – Они должны помочь нам.
– Помочь нам или убить нас, – тихо проворчал Элгарт в ответ. – Одно либо другое.
Но принц Бифальт задавался другим вопросом. Что вообще какие бы то ни было всадники делают в этой пустыне? Они появились по волшебству? Или маги послали их?
Трясущимися руками он поднял винтовку. Дрожа всем телом, принц открыл казенную часть, сделал слабую попытку выдуть песок из дула и вставил снаряженную обойму.
– Зачем, Ваше Высочество? – жалобно спросил Кламат. – Зачем нам сейчас винтовки?
– Помочь нам или убить нас, – эхом отозвался принц. – Я не хочу, чтобы незнакомцы думали, что мы беззащитны.
Зачем кому-то здесь путешествовать? Какие у них могут быть невинные цели?
Кламат со вздохом подготовил свою винтовку. Элгарт сделал то же самое, но с меньшей неохотой.
Принц Бифальт вместе со своими товарищами сосредоточенно смотрели на юг. Никто из них не попытался подняться на ноги.
Вскоре опять послышался стук подков. Слишком нестройный для одного коня. И слишком звонкий, чтобы быть звуком отдаленного грома.
Из-за поворота показались трое всадников, скакавших легким галопом, они приближались.
– Оставаться на месте, – приказал принц Бифальт, с усилием поднимаясь на ноги. – Ничего не делать, чтобы они не увидели в нас угрозы.
Ружье он держал поперек груди так, чтобы дуло ни на что не было направлено.
Приблизившись, всадники замедлились. На бедрах у них висели тяжелые сабли, а через плечи были перекинуты ремни с метательными ножами. Головы всадников покрывали тюрбаны, с которых свисала кисея, закрывавшая рты и носы. На незнакомцах были свободные рубахи, алые пояса, цвета морской волны широкие штаны, заправленные у лодыжек в черные тупоносые сапоги. Бронзовый цвет кожи всадников, казалось, проникал в их глаза, придавая им желтоватый оттенок. Принц никогда не видел никого подобного. Без сомнения, они не были амиканцами. Но принц не имел ни малейшей догадки, откуда они могли прийти сюда или куда они направлялись.
Один из них держал в руках что-то похожее на флягу. Возможно, внутри была вода. Принц Бифальт не мог оторвать от нее взгляда.
Главный из них подвел своего коня на несколько шагов ближе. Взмахнув рукой, он начал говорить. Говорил он многословно, и произносимые им без пауз слова походили на поток, журчащий по гладким камням. К сожалению, ни одно из них не было понятно путникам, это был чужой им язык. Принц не знал его.
Принц, с усилием расправив плечи, поднял голову. Засохшими губами с запекшейся на них кровью он хрипло выговорил:
– Я принц Бифальт, сын Аббатора, короля Беллегера. Мы заблудились. Нам нужна помощь.
Глаза говорившего всадника раскрылись от удивления.
А! – воскликнул он. – Этот язык. Я знаю.
Несколько неловко он продолжил:
– Ты пришлец. Издалека. Путник. Я Сути аль-Сури, главный страж каравана. Вы большая нужда. Щедрость господство богов. Караванщика тоже. Путешествие опасное. Щедрость делает незнакомец другом.
Узри!
Новым взмахом руки всадник указал на своего товарища с флягой, который сразу же подъехал ближе. Спешившись, он отвесил глубокий поклон – жест, который принц Бифальт счел бы при дворе короля Аббатора открыто подобострастным. Затем незнакомец предложил путникам флягу.
Принц учуял запах воды еще прежде, чем услышал ее плеск.
Элгарт и Кламат уже стояли по сторонам, проигнорировав его приказ оставаться на месте. Элгарт охотно принял флягу, раскупорил ее и пил, пока вода не потекла у него по лицу. Затем он передал флягу Кламату.
От одного вида такого количества воды у принца Бифальта закружилась голова. Он постарался достойно ответить на полученный им поклон:
– Ты знаешь наш язык, Сути аль-Сури, – выговорил он. – Твоя щедрость спасла нас. Мы…
– Пей, – приказал страж неожиданно повелительным тоном. – Говорить потом. Ты думать, мы бессердечны? Мы много щедры. Жди. Жди, смотри.
На своем беглом языке
