И понятно, почему в США Талвин бодяжат. Воздух в комнате стал чересчур чистым, с глицериновым блеском, цвета стали ужасно яркими. Как будто сами цвета загорелись. О Талвине-PX из Списка II говорили, что он мощный, но кратковременный, и цена кусается. Никто не говорил о последствиях реакции с огромными остаточными количествами внутривенного Дилаудида. Гейтли пытался соображать, пока мог. Если ему хотят стереть передозом карту, то обошлись бы чем подешевле. А если библиотекарша и ему пришьет веки к бровям, то. Гейтли пытался думать. Его бы не. Не. Не вмазывали.
Сам воздух в комнате распух. Раздулся. Крики Факельмана о сказках опускались и взлетали, неразличимые за артериальным ревом Солнца. Линда М. пыталась подавить кашель. Гейтли не чувствовал ног. Чувствовал, как рука Си на плечах все больше и больше принимает его вес. Мышцы рук Си росли и твердели: он это чувствовал. Его ноги такие как бы: ну нафиг. Нападения полов и тротуаров. Кайт любил петь частушку под названием «32 применения „Стерно", дружок». Си начал мягко опускать Гейтли. Сильный низкий жесткий пацан. Большинство героинщиков можно опрокинуть одним «бу». Си – в Си была какая-то нежность, для пацана с глазами ящерицы. Он опускал его реально мягко. Си защитит Бимми Дона от нападения гадкого пола. Гейтли крутнулся в томной поддержке, Си двигался вокруг него, как танцор, чтобы замедлить падение. Гейтли оглядел по кругу всю комнату с почти невыдерживаемой резкостью. Пуанграве густо рвало. Два пидора сползали спиной по стенке. Их красные куртки пылали. Проплывающее окно взорвалось светом. Или это Демона рвало, а Пуанграве снимал экран ТП со стены и вытягивал его волокнистый кабель к Факельману у стены. Один глаз Факса был распахнут, как его рот, обнажая глазное яблоко куда сильнее, чем хочется видеть у человека. Он больше не сопротивлялся. Он по-пиратски таращился перед собой. Библиотекарша приступила ко второму глазу. У безликого на лацкане была роза, и он надел очки с металлической оправой, и поплыл от кайфа, и половину раз промахивался пипеткой мимо глаза Факса, объясняя что-то Пуанграве. Трансвесталка задрала рваный подол П. Х.-Д., и ее паукоподная рука распласталась на бедре цвета плоти. Лицо П. Х.-Д. – серое и синее. Медленно приблизился пол. Коренастое лицо Бобби Си было почти красивым, трагичным, наполовину озаренным светом из окна, под вращающейся мышкой Гейтли. Гейтли чувствовал себя не столько упоротым, сколько бесплотным. Было неприлично хорошо. Голова покинула плечи. Кричали Джин и Линда. Картридж с открытыми глазами и пипеткой был про ультранасилие и садизм. Кайтовский любимый. Гейтли думает, что «садизм» пишется «сэддизм» [234]. Последним вращающимся зрелищем перед глазами было возвращение китаез с большими блестящими квадратными кусками комнаты в руках. Когда пол наплыл, а хватка Си окончательно ослабла, последнее, что видел Гейтли, – надвигающийся азиат с квадратом в руках, и когда Гейтли заглянул в квадрат и ясно увидел отражение собственной большой квадратной бледной головы с закрывающимися глазами, пол наконец кинулся на него. А когда он пришел в себя, то лежал на спине на холодном песке пляжа, и с низкого неба лил дождь, и отлив был далеко-далеко.
Примечания и описки
1. Гидрохлорид метамфетамина, он же кристаллический мет.
2. Орин, кстати говоря, не переступал порог ни одного профессионального терапевта, так что его анализ снов всегда довольно поверхностный.
3. ЭТА выглядит как кардиоида: четыре главных обращенных внутрь корп., выпукло закругленных с заднего фасада и по бокам, чтобы поддерживать кардиоидный изгиб, теннисные корты и павильоны в центре и парковки преподавателей и студентов позади, формирующие небольшую вмятину, которая с высоты птичьего полета придает всему заведению вид валентинки, который все же не казался бы по-настоящему кардиодным, если бы у самих зданий не было выпуклостей по дугам одного и того же r – поразительное архитектурное достижение, учитывая неровную поверхность земли и усложняющиеся условия для прокладки электрической проводки и водопроводной системы, необходимых для общежитий, административных кабинетов и полирезинового Легкого, – достижение, поплечабельное, наверное, только одному человеку на всем Восточном побережье: первоначальному архитектору ЭТА, давнему и очень близкому другу Аврил, уберменшу замкнутого отображения от мира топологии А. И. («Векторное поле») Рикки из Университета Брандейса, ныне покойному, который в Вестоне ошарашивал Хэла и Марио, снимая жилет так, что оставался при этом в пиджаке, что М. Пемулис много позже разоблачил как дешевую трюковую эксплуатацию некоторых основных особенностей непрерывных функций, из-за чего Хэл пережил глубокое разочарование в духе «Деда-Мороза-нет», а Марио попросту проигнорировал, предпочитая объяснять фокус с жилетом обыкновенным волшебством.
4. Молодых сотрудников, числящихся одновременно и в преподавательском, и в тренерском составе, по договоренности североамериканских теннисных академий принято называть «проректорами».
5. Общеизвестные как дрины – т. е. легкие спиды: Сайлерт, Тенуата, Фастин, Прелюдин, иногда даже Риталин. Стоит nota bene, что в отличие от Джима Трельча или фанатки Прелюдина Бриджет Бун Майкл Пемулис (возможно, из-за некоего извращенного уличного пролетарского чувства собственного достоинства) редко принимает дрины перед матчами, оставляя их для досуга, – некоторые природой устроены так, что находят дриновую стимуляцию, со стучащим сердцем и выпученными глазами, досужей.
а. Тенуат – торговое наименование гидрохлорида диэтилпропиона, Marion Merrell Dow Pharmaceuticals, технически – рецептурное средство против ожирения, излюбленное некоторыми атлетами за легкие эйфорические и освежающие качества без отходняка с зубовным скрежетом после прилива крови, как от более суровых дринов вроде Фастина или Сайлерта, хотя и с огорчающей тенденцией вызывать глазные нистагмы. Но, несмотря на все нистагмы, Тенуат – особый любимчик Майкла Пемулиса, который сгребает для личного употребления всякую 75-миллиграммовую белую капсулу Тенуата, которая плохо лежит, и никогда не продает их и не обменивает, разве что за редким исключением соседу по комнате Джиму
