Делинту показалось, у Стипли какой-то тик. Из одной ее ноздри торчал крошечный пучок волос, что Делинт находил отвратительным. Она спросила:
– А про вас когда-нибудь писали, в вашу бытность игроком?
Делинт с прохладцей улыбнулся в характеристики.
– У меня никогда не было такого рейтинга или талантов, чтобы этот вопрос вообще вставал.
– А у некоторых здесь есть. У брата Хэла были.
Делинт провел карандашом по губам, шмыгнул.
– Орин был ничего. Орин, по сути, был игроком одного приема. И, между нами и забором, – с головой у него были проблемы. И из игры он ушел на спаде. А вот его младшего в теннисе ждет большое будущее, если он сам захочет. И Орто. Уэйна – так наверняка. Пару девчонок – Кент, и вот Карин и Шарин, – показывая на чудовище Воутов ниже, – по-настоящему одаренные, те, кто по-прежнему на взлете, если попадут в Шоу…
– То есть станут профессионалами.
– В Шоу они сколько влезет могут бронзоветь, становиться памятниками самим себе, чтобы на них смотрели, тыкали пальцами и перемывали кости. А пока что они здесь, чтобы самим побыть теми, кто смотрит и видит, и забыть, что смотрят на них, пока что.
– Но даже вы говорите – «Шоу». Они станут шоуменами.
– Уж это сто пудов.
– А значит, их главная цель – аудитория. Почему же не готовить их к стрессу развлечения аудитории, готовить к тому, что на них будут смотреть?
Мальчики стояли у ближайшей стойки сетки, Стайс сморкался в полотенце. Делинт со вздохом опустил планшет.
– На секунду ошибочно представим, что я отвечаю за всю Энфилдскую академию. Я говорю – вы не понимаете. Цель – привить лучшим ребятам желание играть ради того, чтобы на них смотрели. Никогда. Штитт считает, если это привьется, то Шоу их не угробит. Если они забудут все, кроме игры, то, когда вы все выстроитесь вдоль забора, чтобы смотреть только на них и хотеть только их – а игра для вас будет так, поводом, для вас это только развлечение и характеры, вы пришли ради забронзовевших памятников, – но если их правильно привить, они никогда не станут рабами памятника, никогда не вынесут себе мозги после победы в турнире, когда победят, и не прыгнут с третьего этажа, когда в них перестанут тыкать пальцами или профилировать, когда их теннисный цветок начнет увядать. Хотите вы или нет, милая, но вы их жрете заживо, так-то.
– Жрем памятники?
– Хотите вы или нет. Вы, «Момент», «Мировой теннис», «Селф», «ИнтерЛейс», зрители. В Италии – аж буквально. Такова природа игры. Это мясорубка, в которую им неймется броситься. Они-то не понимают, что это мясорубка. А мы понимаем. Герхардт учит их видеть мяч из такого места внутри себя, которое сожрать нельзя. Для этого нужно время и полное сосредоточение. Да он чертов гений. Штитта профилируйте, если так хочется кого-то профилировать.
– И мне не разрешат даже спросить студентов, как оно выглядит, это внутреннее антисжирательное место. Это ваше тайное место.
Хэл промазал на второй подаче, и мяч отлетел от обода далеко туда, где девчонки посылали друг другу свечи и вскрики, и теперь Стайс переломил ход игры до 6: 5, и на трибунах стоял ропот, как в зале суда после неприятного открытия. Делинт округлил губы и издал какой-то коровий звук в адрес Орто Стайса. Хэл накидал мячи вдоль задней линии и пошел меняться сторонами, что-то поправляя в сетке струн. Парочка детей позлорадней похлопали его промаху.
– Язвите мне сколько влезет. Я уже сказал – это не мое руководящее решение. Но вот Тэвису я бы не язвил.
– Но если бы вы были. В руководстве.
– Дамочка, если б я был в руководстве, вы бы сейчас заглядывали между прутьев решетки у ворот, не ближе. Вы вторгаетесь в крошечный кусочек пространства и/или времени, который вырубили, чтобы защитить талантливых ребят ровно от того, за чем вы и вам подобные сюда слетаетесь. И с чего вообще Орин? Пацан четыре раза вышел на поле, ни разу не попадал в бучу, даже защиты не носит. Игрок одного приема. Почему не Джон Уэйн? История подраматичней, геополитика, нужда, изгнание, драма. Играет даже лучше Хэла. Целиком контролирует игру. Как гребаная торпеда нацелен на Шоу, а то и в Топ-5, если не слажает и не выгорит. Уэйн же ваш идеальный рацион. Вот почему, пока вы тут, мы держим его взаперти.
Специалист по мягким профилям оглядела затылки и колени на трибунах, сумки с экипировкой и пару необъяснимых банок с полиролью для мебели.
– И из чего же его вырубили, а, это место?
Со стола Елены Стипли Пишущий редактор Журнал «Момент»
13473 Бульвар Выжженной воронки Тусон, Аризона, 857048787/2
Мистеру Марлону К. Бэйну
«Сапрогенные открытки, Inc.»
БОБ-Уолтем
1214 Тоттен-Понд-Роуд
Уолтем, Массачусетс, 021549872/4.
Ноябрь ГВБВД
Дорогой мистер Бэйн:
Посетив Феникс проездом, мне довелось познакомиться с вашим другом юности, мистером Орином Дж. Инканденцей, и в этой связи заинтересовалась возможностью профилирования семьи Инканденц и не только ее достижений в спорте, но и в широком поле областей, таком как независимое кино в метрополии Бостона, в прошлом и нынешнем.
Я пишу, чтобы просить вашей помощи в том, чтобы связаться с вами относительно вопросов, на которые вы бы могли ответить письменно, так как мистер Орин Инканденца заблаговременно уведомил меня, что вы не любите встречаться с людьми вне дома или офиса.
Надеюсь услышать от вас ответ на эту просьбу, как только вам будет удобно,
И проч.,
