Грина наземь, и вот они уже бесформенная куча-мала из одежды и ног на лужайке, а Штука пропала из виду. Кен Эрдеди так и не опускает руки. Гейтли – все еще на колене на тошнотворно размягченном паху канашки, – Гейтли слышит, как второй канашка пытается сползи с капота «Монтего», и подскакивает, и пытается устоять. Джоэль в. Д. так и вопит что-то односложное явно не из своего окна. Дон подходит к переднему бамперу «Монтего» и аккуратно пробивает амбалу по почкам здоровой рукой, и берет его за густые иностранные волосы, и затаскивает назад на капот, и начинает молотить о лобовуху «Монтего» башкой. Он вспоминает, как жил в роскошно обставленных апартаментах Северного побережья с Дж. Факельманом и Т. Кайтом, и как они постепенно обирали квартиры и продавали предметы мебели, пока не ночевали в совершенно голых стенах. Грин поднялся с окровавленным лицом, а Ленц лежит на лужайке, накрытый вместе с третьим канашкой пальто, и Кленетт Х. и Йоланда У. уже вскочили, и ни фига не приструнены, и окружают их и солидно обхаживают каблуками ребра канашки, а иногда, если повезет, и Ленца, твердя «Маза-фака» и опуская ногу на каждое «фа». Гейтли, кренящийся набок, методично долбит косматой башкой канашки в лобовуху с такой силой, что на ударопрочном стекле появляются паутиные звездочки, пока в голове что-то не поддается с каким-то жидким хрустом. Весь капот и рваная рубаха Гейтли в лепестках с ожерелья бугая. Джоэль в. Д., в махровом халате, газовой вуали и все еще сжимая зубную щетку, вылезает на балкончик снаружи окна пятиместной женской и на дохлый айлант перед ним, и спускается, обнажая чуть ли не два метра зрелищно необезображенного бедра, выкрикивая имя, не фамилию, Гейтли, что ему очень нравится. Гейтли бросает самого здорового канашку лежать на тарахтящем капоте с головой в растрескавшемся углублении в форме головы на лобовом стекле. Кену Эрдеди приходит в голову, пока он глазеет на дуб над поднятыми руками, что Дон Гейтли, судя по всему, нравится этой обезображенной девушке в вуали во внеклассном плане. Гейтли, несмотря на палец и плечо, все это время не терял совершенно делового вида. Излучал какую-то беловоротничковую ауру бодрой компетентности и хладнокровия. Эрдеди обнаруживает, что ему нравится так и стоять с поднятыми руками, обозначая статус некомбатанта, пока афроамериканки матерятся и топчут, а Ленц катается вокруг бессознательного мужика, осыпая его ударами и приговаривая «Вот так, вот так», а Гейтли пятится от второго товарища в лобовом стекле к первому товарищу, которого обезоружил сразу, теперь с пустой улыбкой, как у хеллоуинской тыквы. Чандлер Фосс примеривает клетчатую охотничью шапку третьего товарища. От № 4 доносится такой звук, будто кто-то пытается выдавить выгнутое окно. С этаким пружинистым звоном взлетает СПМ «Эмпайр» и свистит над головой, взбираясь выше, его навигационные огни, как рождественская гирлянда, мигают красным и зеленым, пока Дон

Гейтли движется в направлении лужайки и товарища, который, похоже, его подстрелил, а затем его пьяно заносит, он меняет направление и в три метровых скачка оказывается у первого, заблеванного канашки, который обозвал Гейтли Лосем и дал ему в лоб. Слышатся медленный стук поезда с зеленой ветки и крики поддержки Минти, когда Гейтли начинает топтать лежачее лицо канашки каблуком здоровой ноги так, словно давит тараканов. Подвижная рука бугая жалко подергивается перед ботинком Гейтли, пока тот поднимается и опускается. Весь правый бок вырвиглазной рваной оранжевой рубашки Гейтли потемнел, с его правой руки черно капает, она как-то странно свисает из плечевого сустава. Ленц встал, поправляет парик и отряхивается. Девушка в вуали застряла в трех метрах над землей, повисла на ветке и брыкается, Эрдеди покоперникански заглядывает под ее хлопающий халат. Новенький пацан Тингли сидит по-турецки на траве и раскачивается, пока черные дамы продолжают топтать неподвижного канашку. Слышно, как Эмиль Минти и Уэйд Макдэйд подбадривают Йоланду У. втыкать шпильку поглубже. Шарлотта Трит снова и снова гундосит молитву о душевном покое. Брюс Грин закинул голову и приставил палец, как усы, под ноздри. Эстер Трейл все еще слышно откуда-то с Уоррен-стрит, все тише и тише, пока Гейтли ковыляет пару шагов от карты канашки и тяжело садится на улочке, в тени, не считая залитой светом фар машины канашек головы, опустив голову на колени. Ленц и Грин приближаются к нему осторожно, словно подходят к большому раненому зверю. Джоэль ван Дайн приземляется на ноги. Дама в высоком выгнутом окне кричит «Помогитепомогитепомогитепомогите». Минти и Макдэйд наконец вылезают с задней веранды, Макдэйд почему-то со шваброй наперевес. Все, кроме Ленца и Минти, выглядят как-то так себе.

Джоэль бегает как девчонка, отмечает Эрдеди ²⁵⁶. Она пробирается через разбросанные под разными углами машины на улочку как раз тогда, когда Гейтли решает прилечь.

Не то чтобы он отрубился. Просто Гейтли как бы принимает такое решение – завалиться на спину с согнутыми коленями, торчащими в купол неба, который будто вздувается и улегается под пульс в правом плече, которое теперь мертвецки заледенело, а значит, догадывается он, очень скоро будет больно.

В ту же секунду, как в поле зрения появляются голые ноги и край халата Джоэль, он отмахивается левой рукой и говорит: «Навылет».

– Ах твою же мать.

– Навылет.

– А уж кровищи.

– Спасибо за информацию.

На заднем фоне до сих пор слышно, как Хендерсон и Уиллис повторяют «фа».

– Думаю, им можно сказать, что он наверняка нейтрализован, – показывает Гейтли, как ему кажется, в направлении лужайки № 4. Из-за того, что он лежит на спине, у него двойной подбородок, чувствует он, и растягивает широкое лицо в улыбке. Самый большой его текущий страх – блевануть перед и, возможно, частично на Джоэль в. Д., икры которой он оценил.

Появляются лоферы из змеиной кожи Ленца с травяными пятнами на мысках.

– Дон, ну что я могу сказать.

Гейтли с трудом пытается сесть.

– За тобой теперь еще и долбаные канашки с пушками гоняются?

Обнажив черновато кимоношную штуку, Джоэль сняла махровый халат, сложила в какую-то трапецеидальную подушку и присела у плеча Гейтли, оседлав его руку, надавливая на подушку ладонями.

– Ай-яй.

– Ленц, он серьезно истекает кровью.

– Я теряюсь, что придумать, с чего начать, Дон.

– С тебе моча, Ленц.

– Двое из них, по-моему, того, успокоились, – сапоги с развязанными шнурками Уэйда