– Я тебе говорила, – шепнула ему Ириана.

– Думаю, Дорину бы это понравилось, – ответил Шаол и, к своему удивлению, почувствовал, что улыбается.

Ириана с изумлением посмотрела на него. Ее глаза стали живее. Гости вытягивали шеи, чтобы получше увидеть точеные тела танцоров и их проворные, сильные босые ноги.

Движения, выверенные до совершенства. Тела, кажущиеся продолжением звуков музыки. Красивые, почти призрачные и в то же время вполне осязаемые. Пожалуй, и Аэлина была бы в восторге от этого танца. Еще в каком.

Пока танцоры развлекали гостей, слуги вносили стулья, диванчики и большие мягкие подушки. Затем появились низкие столики, на которых стояли чаши-курильницы. Оттуда поднимался сладковатый, обволакивающий дым.

– Если хочешь сохранить ясность ума, держись подальше от курильниц, – предупредила Ириана, следя за тем, как молодой слуга несет очередную металлическую чашу. – Это дурманящие снадобья. Пусть и легкие, но дурман есть дурман.

– Значит, когда родителей нет поблизости, взрослые детишки не знают удержу, – заключил Шаол.

Несколько визирей встали из-за стола, явно собираясь уйти, но большинство перешло в зал, который слуги успели разделить на уютные уголки. А потом…

В зале появились другие слуги. Эти ничего не носили и не расставляли. Красивые, ухоженные мужчины и женщины были наряжены в такую же полупрозрачную шелковую одежду, что и танцоры. Они быстро рассаживались на подлокотники диванчиков и на колени. Кто-то укладывался возле ног визирей и знати.

В стеклянном замке тоже устраивались откровенные празднества, но начинались они весьма пристойно, с пониманием, что интимная часть продолжится не в зале, а за плотно закрытыми дверями. Дорин так и поступал, уходя к себе или отправляясь в комнату какой-нибудь придворной дамы. Порою он звал Шаола, и они отправлялись в Рафтхол или даже в Бельхэвен, где местная знать, не в пример королеве Гергине, вела себя гораздо раскованнее.

Сартак пока оставался за столом, рядом с Несариной. Та с нескрываемым восхищением следила за танцорами. Дува, поглаживая живот, объявила, что они уходят, поскольку дым курильниц вреден для малыша во чреве. Ее муж, как всегда, молчаливо кивал. Ириана тоже кивнула, вполне соглашаясь с принцессой.

Аргун расположился на диванчике, поближе к танцующим. Он наклонился над перемигивающимися углями курильницы и с явным наслаждением вдыхал сизоватый дым. Придворные и визири торопились занять места рядом со старшим сыном хагана.

Хасара и Рения тоже облюбовали себе диванчик. Руки принцессы вскоре зарылись в густые черные волосы ее возлюбленной, а губы прильнули к ее шее. Ответная улыбка Рении была томной. Ее глаза закрылись. Хасара что-то шептала ей на ухо.

Стол пустел. Кашан искоса поглядывал на Ириану и Шаола и, конечно же, ждал, когда она встанет.

Заметно побледневшая Ириана смотрела в маленькую чашку, где дымился ее кахаве.

– Ты уже видела такие празднества? – спросил Шаол.

– Обожди час-другой, и все они разбредутся по своим покоям. Разумеется, не поодиночке.

Принц Кашан, как мог, затягивал разговор с визирем. Он открыл рот, глядя прямо на Ириану. Шаол прочитал в глазах принца приглашение, адресованное ей. Еще мгновение, и Кашан произнесет это приглашение вслух.

У Шаола были считаные секунды. Нужно что-то решать. Сартак позвал с собой Несарину. Не на диванчик и не на подушки, а в дальний конец зала, где возле открытых окон стояли стулья. Там можно было сидеть, не вдыхая одурманивающий дым, и наблюдать за происходящим в зале. Поймав взгляд Шаола, Несарина ободряюще ему кивнула и затем неторопливо пошла вместе с Сартаком.

Едва только Кашан подался вперед, намереваясь позвать Ириану уединиться с ним на диванчике, Шаол повернулся к ней и сказал:

– Я хочу посидеть с тобой.

– Где? – слегка удивившись, спросила она.

Кашан закрыл рот. У Шаола возникло ощущение, что принц рисует ему мишень на груди. Однако он выдержал взгляд Ирианы и ответил:

– Там, где потише.

Свободных диванчиков осталось совсем мало, и все они находились вблизи танцоров и густых струй дыма. Но Шаолу с Ирианой повезло: на противоположной стороне зала, в нише, был еще один. И возле него стоял столик с курильницей, однако угли успели прогореть и дым поднимался совсем тонкой струйкой.

– Если уж нас сегодня усадили вместе, побудем здесь еще некоторое время, – тихо, чтобы слышала только Ириана, сказал Шаол. – Это лучше, чем уйти вместе.

Он не представлял, что празднество примет такой оборот, и до сих пор не понимал маневра Хасары.

– И я не хочу, чтобы ты уходила одна, – добавил он.

Ириана молча встала, хмуро улыбнулась:

– Тогда давайте развлекаться, господин Эстфол.

Она махнула в сторону того самого диванчика, наполовину скрытого сумраком.

Шаол взялся за колеса кресла. Ириана шла рядом, высоко подняв голову. Подол ее платья мягко шелестел по зеленому мрамору. Вырез на спине был достаточно глубоким, обнажая безупречно гладкую кожу и тонкую борозду, которая опускалась к пояснице и двум впадинкам. Казалось, их оставили большие пальцы какого-то бога.

Шаол чувствовал, как множество глаз следит за их перемещением. Ириана села на диванчик. Длинное платье целиком закрывало ей ноги. Но рукавов не было, и обнаженные руки целительницы уперлись в бархатные подушки.

Шаол сумел перебраться на диванчик раньше, чем подоспели слуги. Он поблагодарил слугу, откатившего кресло. Из ниши был виден весь зал с танцорами, слугами, придворными и знатью. Эти успевали ласкать податливых слуг и служанок и наслаждаться движениями танцоров.

Зрелище вызывало у Шаола странные ощущения. Не сказать неприятные. Скорее, непривычные.

– Никто не принуждает слуг ублажать гостей, – тихо пояснила Ириана. – Я спросила об этом в первый же раз, оказавшись на подобном празднестве. Слуги стремятся занять более высокое положение. Те, кто здесь находятся, знают о привилегиях, которые их ожидают, если их позовут в чьи-то покои.

– Но если слугам платят, – возразил Шаол, – если отказ может отразиться на их положении, какое же тут обоюдное согласие?

– Я же тебе сказала: слуги знают, на что идут. Только не считай их беззащитными игрушками богатых и сильных. Хаганат установил четкие правила. Во-первых, возрастное ограничение. Далее, о своем согласии слуга заявляет вслух. Нарушивших правила ждет наказание. Как я уже говорила, не спасают ни положение, ни происхождение.

Шаол помнил ее слова. Законы хаганата одинаковы для всех.

Возле Аргуна вилась пара молодых обольстителей. Мужчина покусывал шею принца, а женщина водила рукой по его бедрам. На Аргуна это никак не действовало. Он продолжал разговор с визирем, сидевшим слева от него.

– Я думал, он женат, – сказал Шаол.

Ириана перехватила взгляд Шаола и поняла, о ком речь.

– Он женат. Жена сейчас в их загородном поместье. И потом, такие связи не считаются супружеской изменой. Просто удовлетворение потребностей… То же, что приказать служанке вымыть тебя в купальне. Думаю, ты и сам убедился в первый же день.

Лицо Шаола вспыхнуло.

– Я тогда… удивился ее назойливому вниманию. Мне показалось, она была готова меня раздевать