– Еще бы ему не сострадать, – продолжал Шаол. – Я находился далеко и не слышал вашего разговора. Зато я видел, с каким лицом он уходил.

– Ты сам не знаешь, о чем говоришь, – сердито ответила Ириана и пошла к его покоям, но уже медленнее.

– Не надо примеряться к моей скорости. Ты же почти летела. Со стороны это производит впечатление.

– Что из моих сегодняшних действий тебя так обидело? – Не выдержав, она задала вопрос в лоб.

В лице Шаола ничего не изменилось. Сильные руки продолжали вращать колеса кресла.

– Я задала вопрос. Не хочешь отвечать?

– Зачем ты отталкиваешь принца? Ведь когда-то вы были близки.

Дворцовый коридор был неподходящим местом для подобных разговоров. Да и время Шаол выбрал тоже неподходящее.

– Тебя это не касается.

– Сделай одолжение.

– Нет, – отрезала Ириана.

Она пошла быстрее. Шаол легко поспевал за нею. Так они добрались до двери его покоев.

Каджа стояла на пороге. Ириана с ходу дала ей нелепое поручение:

– Мне нужен сушеный чабрец, лимон и чеснок.

Все это сгодилось бы в качестве приправы для только что выловленной и зажаренной форели. Ириана вспомнила, как мать когда-то готовила эту рыбу.

Поклонившись, служанка исчезла. Ириана распахнула дверь пошире, пропуская Шаола.

– Да будет тебе известно, – прошипела она, шумно захлопывая дверь, – что твое отвратительное, упрямое поведение ничего не исправляет. Только портит, и еще как.

Кресло застыло посреди внутреннего коридорчика. Ириана поежилась. Так ведь можно и всю кожу на ладонях содрать. Шаол приготовился что-то сказать, но не успел. Дверь второй спальни открылась, и оттуда вышла Несарина, сверкая мокрыми волосами.

– А я понять не могла, куда ты пропал, – сказала она Шаолу, слегка кивнув Ириане. – Ранняя прогулка по дворцу?

Ириана быстро освоилась в изменившейся обстановке. Она как-то успела забыть, что первое место здесь занимает Несарина. А ей отведена роль помощницы. Словом, вспомогательная роль.

Шаол потряс кистями. Он действительно содрал кожу.

– Я ездил в Торру. Проводил там занятие по основам самозащиты.

Несарина покосилась на его кресло.

– Верхом, – добавил он.

Глаза Несарины удивленно вспыхнули и округлились.

– Это как? – спросила она, обращаясь к Ириане.

– С помощью постромок для ног, – пояснила Ириана. – А сейчас мы продолжим исцеление позвоночника господина Шаола.

– Ты что, действительно сидел в седле?

Ириана почувствовала, как Шаола пробрала внутренняя дрожь. Она и сама вздрогнула. Кто не видел покалеченных дарганцких конников, ездящих верхом, не поверит.

– Да… хотя мы не рискнули ехать слишком быстро. Начали с быстрого шага, – спокойно ответил он. Чувствовалось, он ждал подобного вопроса от Несарины и привык к ее въедливости. – Быть может, завтра я попробую рысь.

С ногами, которые не упрешь в лошадиные бока. Добавить к этому тряску… Ириане приходилось исцелять повреждения в области паха. А при его позвоночнике… Но она промолчала.

– Я поеду с тобой, – заявила сияющая Несарина. – Покажу тебе город. Может, и к дядиному дому завернем.

– Я бы с удовольствием, – сказал Шаол.

Несарина чмокнула его в щеку:

– Схожу на пару часов к ним. Потом встречусь… ты знаешь. Вернусь под вечер. И потом… продолжу начатое.

Ириана не упрекала ее за скрытность. Она видела оружие, разложенное на столе в комнате Несарины. Дверь была лишь приоткрыта, но Ириана разглядела ножи, мечи, луки и колчаны со стрелами… У капитана Фелак в спальне имелся небольшой арсенал.

Шаол что-то пробурчал и слегка улыбнулся. Несарина пошла к выходу. На пороге она остановилась. Эту улыбку во весь рот Ириана видела у нее впервые.

Надежда. Несарина была полна надежды.

Тихо закрылась дверь. Ириана по-прежнему ощущала себя вторгшейся в чужую жизнь.

– Хочешь подкрепиться перед началом? – спросила она.

Шаол молча направил кресло к себе в спальню.

– Мне удобнее работать в гостиной, – сказала Ириана.

Ее мешок стоял на коридорном столике. Каджа перенесла. Скорее всего, и внутри порылась.

– А мне удобнее переносить такую боль лежа на кровати. И будем надеяться, что сегодня ты не рухнешь на пол без чувств.

Шаол легко перебрался из кресла на кровать и стал расстегивать камзол. Ириана осталась в дверях:

– Скажи, чем я тебя сегодня обидела?

Шаол сбросил камзол:

– Ты хотела спросить, чем еще ты меня обидела помимо того, что выставила перед своими ученицами на манер сломанной куклы и заставила их стаскивать меня с лошади, будто полудохлую рыбу?

Ириана опустила мешок на пол, предварительно достав оттуда кляп:

– Во дворце тебе многие помогают, но тебя это почему-то не обижает.

– Не так много, как ты думаешь.

– Торра – место обучения. Люди с увечьями вроде твоего попадают к нам редко. Обычно мы сами ездим к ним. Эти хихикающие девчонки сегодня получили очень ценный опыт. Его не передашь словами и не опишешь ни в каких книгах. В будущем это может помочь немалому числу их пациентов.

– Ну да, твое живое наглядное пособие. Покалеченное, но зато такое послушное.

– Я тебя показывала не зевакам на ярмарке, а девчонкам, у которых прекрасные задатки, но недостает знаний и опыта. Мне бы и в голову не пришло назвать тебя… наглядным пособием.

Шаол сбросил рубашку, стянув ее через голову и чуть не разорвав по швам:

– А может, это было чем-то вроде наказания? За службу прежнему королю. Или за то, что я родом из Адарлана?

– Нет!

Неужели он поверил, что она способна быть такой жестокой, грубо нарушающей принципы Торры?

– Я тебе говорю сущую правду: я хотела показать ученицам особенности повреждения позвоночника.

– А я не хотел, чтобы ты им это показывала!

Ириана выпрямилась во весь рост.

– Раз уж ты вспомнила ярмарку… я не хотел, чтобы ты меня показывала как балаганного уродца! – Шаол тяжело дышал, стиснув зубы. – Не хотел, чтобы они дотрагивались до меня.

Его грудь вздымалась. Легкие раздувались, как кузнечные мехи.

– Ты хоть представляешь, каково здоровому, сильному человеку, привыкшему ходить, бегать, бешено скакать на лошади, вдруг оказаться узником этого кресла?

Ириане показалось, что пол ускользает у нее из-под ног.

– Я знаю… это тяжело.

– Да, тяжело. А благодаря тебе стало еще тяжелее. Я часами сидел в гостиной полуголым. Но сегодня я чувствовал себя совершенно голым. Опозоренным перед сопливыми девчонками.

Шаол удивился, что произнес эти слова вслух, решившись на подобное признание.

– Я… прошу прощения, – пробормотала Ириана.

У него дрогнул кадык.

– Все, о чем я думал, о чем мечтал, все замыслы, которые я строил… Ничего этого нет. Что осталось? Мой король и смехотворная крупица надежды, что мы уцелеем в войне и я смогу обрести хотя бы малую часть.

– Малую часть чего?

– Всего того, что разрушилось у меня на глазах. Рассыпалось в прах.

На последних словах у него дрогнул голос.

У Ирианы защипало в глазах: то ли от стыда, то ли от чужой и своей печали. Она не хотела знать причину. Не жаждала подробностей случившегося с Шаолом. Эта боль, прорывающаяся у него во взгляде. Ему ведь придется вновь столкнуться с нею, пережить, выплеснуть в словах. Но не сейчас…

– Я прошу прощения, – повторила