– А как же жидкость? – слабо возразила Мара, цепляясь за бутылку как за спасательный круг.
– Понятия не имею, что пила Ида. Но профессору не составит труда провести анализ. Более того, я буду настаивать на этом, чтобы твои глупости не бросили тень на мою репутацию. – Вукович скрестила руки на груди.
– А электричество? Свечка?..
– Живо в мой кабинет! – отрезал Эдлунд. – Корсакофф, Маквайан и Рефюрсдоттир! Или мне еще кого-то стоит благодарить за этот спектакль?
Его глаза сузились, он хищно всматривался в толпу учеников, сканируя каждого. Мара впервые видела профессора таким суровым, ей он всегда казался эдаким другом молодежи, веселым, презирающим занудство и формальности. Теперь же директор пансиона предстал перед ними во всей мощи северного правителя. Вечно раздраженная Вукович по сравнению с ним производила впечатление милейшей женщины.
Все молчали. И тут Мара заметила сомнения на лице Нанду. Он колебался и будто бы собирался что-то сказать. Не дай бог, решит признаться, чтобы его не считали трусом! Мара округлила глаза и едва заметно мотнула головой: «Даже не думай!» Он выдохнул. Вот и славно. Из-за нее и так достанется Брин и Джо – этого более чем достаточно.
– Я предупреждаю, что выясню, если кто-то еще участвовал в этом глупом расследовании. И накажу каждого, – сказал Эдлунд после гнетущей паузы и зашагал к главному зданию.
Вукович, Мара, Брин с мамой и Джо с отцом пошли следом. Студенты перешептывались, родители качали головами, Сара Уортингтон торжествующе улыбалась. Да, летнее солнцестояние в этом году выдалось особо запоминающимся.
Эдлунд настоял на том, чтобы сначала переговорить с детьми без родителей. Их усадили на диван, где когда-то Мара готовилась к первой трансформации, Вукович с недовольным видом устроилась в кресле, а сам профессор долго стоял у окна и молчал, глядя на свет маяка.
– Итак, – произнес он наконец, – кто мне расскажет всю историю с самого начала?
– Профессор, это моя затея, – затараторила Мара. – Глупые фантазии, я обещаю, это не повторится! Я втянула Брин и Джо, напугала его, он думал, что спасает Иду. И он бы ни за что не навредил мисс Вукович. Я знаю, что обидела ее, мне стоило прежде поговорить с ней. Я пойму, если вы решите отчислить меня и вернуть в детский дом, это будет справедливо, но прошу, не наказывайте их, они здесь совершенно ни при чем.
– И ты сама догадалась про мелатонин?
– Конечно!
– И где ты про него узнала? – прищурился Эдлунд. – Ты что, прочитала мою книгу?
– Разумеется! Да, именно там я и нашла информацию про мелатонин, – импровизировала Мара, хотя Брин больно ткнула ее локтем под ребра. – И как только увидела список мисс Вукович у Густава, сразу догадалась…
– Очень увлекательно. Только в моей книге нет ни слова про мелатонин. Я уважаю твое желание защитить друзей, но сама бы ты до этого не додумалась. И вина Джо очевидна. Он поступил безрассудно, учитывая опасные размеры его тотема и склонность погружаться в сознание животного. Кроме того, первокурсникам запрещены трансформации без присмотра учителя.
– Но он ведь думал, что речь идет о жизни Иды!
– Что за бред?! – взорвалась мисс Вукович. – Неужели я похожа на убийцу?!
«Сейчас – очень», – подумала Мара. А вслух сказала:
– Нет, конечно. Но ведь настоящие убийцы умеют маскироваться. В книгах виновным всегда оказывается самый неожиданный человек.
– Это тебе не книга! – поджала губы Вукович.
– Почему ты не поделилась сомнениями со мной? – спросил Эдлунд.
– А вы бы поверили? Я хотела сначала найти доказательства. И к мисс Вукович я тем более не могла подойти: ведь если бы это была она, то ни за что бы не призналась…
– Как тебе это вообще в голову пришло?! – Хорватка вскочила и принялась мерить шагами кабинет.
– Я искала фотографии мамы. И в альбомах за год до ее поступления нашла…
– И ты, конечно, сама додумалась там искать, – саркастично подсказал Эдлунд.
– Да… – неуверенно протянула Мара. – Неважно. В общем, я увидела фотографию, где вы и Коркмаз… А потом, когда мы ему позвонили, и он сказал, что разбил вам сердце…
– Он – что?! – взвилась Вукович и презрительно фыркнула. – Я даже не буду выяснять, откуда у тебя его номер, потому что с меня достаточно новостей на сегодня. Просто доставай телефон и звони ему.
– Но зачем?..
– Немедленно! – рявкнула хорватка.
Мара запустила скайп, и через несколько мгновений на экране возникло лицо турка.
– Ну, здравствуй, Озгюр, – мисс Вукович наклонилась над телефоном и ехидно улыбнулась. – Давно мы не виделись. Ты, наверное, хотел поберечь мое разбитое сердце.
– Мила… Какой приятный сюрприз, – безрадостно ответил Коркмаз. – Счастливого солнцестояния…
– У меня нет времени на любезности. Расскажи мисс Корсакофф правду.
– Какую?
– О том, как мы расстались.
– Ну, возможно, я немного преувеличил, – мялся Коркмаз. – Не то чтобы я тебя бросил… Скорее, мы не сошлись характерами.
– Озгюр!!!
– Ладно! Хорошо. Это ты меня бросила.
– Потому что…
– Потому что я отвлекал тебя от учебы! Потому что ты не хотела встречаться с тем, кто три раза пересдавал древнюю историю солнцерожденных! Потому что ты вечно находила ошибки в стихах, которые я тебе писал!
– Да, Озгюр, именно так! Из-за твоих глупостей я и сама недобрала баллов! И решила со второго курса эффективнее планировать свое время и не тратить время на ерунду. Отец отправил меня на Линдхольм учиться, а не развлекаться.
Логическая цепочка, которая до этого казалась Маре незыблемой, рассыпалась на глазах. И надо же было послушать человека, который до сих пор играет в плюшевых зайцев!
– Простите, мисс Вукович. Я очень виновата перед вами. Я немедленно вернусь назад и…
– Послушай, Мара, – прервал ее Эдлунд. – Я не собирался говорить это так рано, но… Ты должна знать. Все эти годы мы считали тебя погибшей.
У Мары зазвенело в ушах, из головы исчезли все мысли. Полный вакуум.
– Ш… Что? – только и смогла пролепетать она, едва слыша собственный голос.
– Когда случился тот пожар, Совет отправил человека в Россию. Тебя забрали в больницу, и Совет готов был решить вопрос с удочерением. Если бы… – Он осекся. – Ты не должна была попасть в детский дом. Но врачи сказали, что ты мертва… Все произошло слишком быстро, документов никто не запросил. Твое состояние изначально было критическим, учитывая падение со второго этажа… Это было логично. Извини, я должен был проверить.
– Выходит… Я… Я не понимаю… – сбивчиво бормотала Мара.
– И Мила тоже считала тебя погибшей, – профессор вздохнул. – Наверное, стоило рассказать сразу. Это я попросил ее оформить опекунство.
Мара беспомощно переводила взгляд с Эдлунда на Вукович, отказываясь понимать, что происходит. Она не должна была здесь оказаться, не должна… Они отыскали ее, а она… Она не заслуживает…
– Как… Как вы нашли меня?
– Не мы – Совет, – ответил профессор. – Увидели статьи о твоих победах, а дальше надо было просто сложить два и два. Проверили документы, и все сошлось.
Наверное, Мара выглядела в тот момент довольно жалко, потому что Джо ни с того ни с сего решил вступиться за нее:
– Меня никто не просил перевоплощаться, – произнес он. – Она не
