– И кто им управляет? Отец Рашми, мистер Тхакур?
– Нет, конечно, – Вукович вздохнула. – Тех, кто принимает решения на самом деле, никто не знает. Кто они, что ими движет… Хотела бы я знать. Тхакур один из тех, кто стоит уровнем ниже, но всегда на виду. Он делает щедрые пожертвования, в том числе и в науку, поэтому его семью уважают.
– А как он стал таким богатым? Это связано с Советом?
– Об этом лучше не спрашивать. Ты – взрослая девочка и понимаешь, что дар иноликих открывает неплохие возможности. Это всем ясно, но задавать вопросы? Дурной тон. Не советую. Такие династии, как Тхакуры, копят состояние веками.
Маре пришлось отступить, хотя многое оставалось для нее загадкой. К тому же лавина учебы, обрушившаяся на студентов, отодвинула все эти размышления на задний план. Список предметов у первокурсников был внушительным:
Латынь
Общая биология
Основы генетики солнцерожденных
Введение в физиологию трансформаций
Астрономия
Древняя история солнцерожденных
Солнцерожденные в мифологии народов мира
Введение в международное право солнцерожденных
Основы безопасности трансформаций
К этому добавились еще и факультативы по иностранным языкам. Каждый студент должен был в течение года изучить не меньше трех. Брин решила взять самые трудные, чтобы на старших курсах освободить время для подготовки к диплому: арабский, иврит и хинди. Мара, напуганная обилием дисциплин и толстыми фолиантами учебников, выбрала языки попроще: испанский, французский и немецкий. Врожденная способность перевертышей к языкам сильно выручала, и уже через месяц она смогла сносно общаться с преподавателями.
А вот другие уроки заставляли ее попотеть. Хуже всего обстояли дела с практическими занятиями: у зимних их вел британский профессор Найджел Смеартон. Увидев его впервые, Мара обрадовалась. Это был полноватый седовласый мужчина с вечно лукавым прищуром, будто он только что услышал смешную шутку. Он носил очки, уютную твидовую жилетку и казался добрым дедушкой, к которому хотелось сесть на коленку и послушать волшебную сказку.
Однако к сказкам профессор Смеартон расположен не был. Со своей неизменно ласковой улыбкой он предпочитал говорить гадости, причем Мару он почему-то сразу особенно невзлюбил, и именно она стала постоянной мишенью для его презрительных острот.
– А вот и наша легенда! – провозгласил он, увидев ее фамилию на первой же перекличке. – Возможно, мисс Корсакофф и вовсе не стоит посещать мои занятия, раз она с первого раза осилила полную трансформацию? Такой мощный дар и недюжинная смелость! Вас ждет большое будущее.
На свою беду Мара не сразу распознала сарказм.
– Думаю, вам не составит труда продемонстрировать нам частичную трансформацию, – продолжал Смеартон, весело глядя на нее поверх очков. – Цвет волос, скажем. Смелее, смелее, выходите к доске. Какого цвета волосы у вашей матери?
– Рыжие.
– Хорошо, мисс Корсакофф. Мы ждем.
Мара стояла перед группой учеников, как корова на городской площади. Ничего не понимая и не зная, что делать. Она не имела ни малейшего представления, как перевоплощаться, потому что в первый раз все случилось спонтанно. И Мара просто напряглась изо всех сил, сосредоточилась, сжав кулаки и повторяя про себя: «Рыжие волосы, рыжие волосы, рыжие волосы…»
– Если вам надо в дамскую комнату, так и скажите, – ехидно заметил Смеартон. – Не стоит так тужиться на людях.
Аудитория взорвалась хохотом. Громче всех смеялись Сара Уортингтон и ее подружки.
– Пройдите на свое место, Корсакофф, – Смеартон ни на секунду не переставал дружелюбно улыбаться. – Этот случай доказывает нам, что изначальные способности, слава и личные симпатии руководства еще не делают из вас талантливых перевертышей. Кто-нибудь может показать мне смену цвета волос? Мисс Уортингтон? Пожалуйста, прошу вас.
Кто бы сомневался! Сара вышла к доске, поправила свою идеально отглаженную юбку и распустила волосы. Потом прикрыла глаза, и в мгновение от корней к кончикам разлился более темный оттенок.
– Другое дело! – Смеартон даже хлопнул в ладоши. – И очень элегантно. Из вас может выйти что-то стоящее при должном усердии, мисс Уортингтон.
Сара самодовольно изогнула бровь и, смерив Мару взглядом победителя, вернулась на свое место.
Но были и учителя приятнее. Древнюю историю преподавала Медеа Дзагликашвили, полная грузинка с зычным и тягучим голосом, которая не гнушалась обращаться к Маре на русском при всем потоке и ласково называла ее Тамрико. Правда, вся ее нежность сводилась на нет обилием конспектов, которые она задавала. А поскольку Мара не хотела терять расположение этой милейшей женщины, то вкалывала в библиотеке до посинения.
Первое время она еле доползала до кровати: помимо домашних заданий на ней висела работа с Вукович. Смеартон портил настроение своими издевками: прошло две недели с первого занятия, но Маре так и не удалось ни на йоту перевоплотиться. А снова сожрать чей-то волос и психануть, чтобы все закончилось под капельницей, ей не улыбалось.
Брин пыталась помочь как могла. Рассказывала, что надо отпустить разум, втянуть в себя воздух и представить, как растворяешься в природе. Разом ощутить все запахи, услышать звуки, и трансформация получится сама собой. Чепуха.
Мара часами нюхала траву и слушала умиротворяющее щебетание Нанду – подлец то и дело перевоплощался вне тренировок и ни разу не был пойман, – но все впустую. Поддержка пришла откуда не ждали. После очередного провала у Смеартона в общей комнате Мару поймала Ида ван дер Вауде. Отвела соседку на улицу, подальше от домиков и главного здания и разъяснила азы.
Оказалось, что зимним перевертышам нужен другой настрой. Не желание слиться с природой, а потребность скрыться от чужих глаз.
– Не зацикливайся на том, что должно получиться, – советовала Ида. – Смеартон нарочно тебя путает. Плевать, рыжими будут волосы или зелеными. И будут ли они вообще. Моя первая трансформация произошла в торговом центре. Мы с друзьями… Неважно. Короче, за нами шли охранники. Вот тогда я и стала блондинкой, и мне удалось сбежать.
– А мне что делать? – Мара слабо верила, что визуализации и прочая психологическая дурь могут ей помочь.
Ни Эдлунд, ни Брин так и не подобрались к важным центрам ее мозга. Возможно, стихийные трансформации – ее удел.
– Закрой глаза. Представь, что ты посреди толпы. Мелькают чужие лица, все они тебе незнакомы. Где-то там, среди них, есть люди, которые ищут тебя. Хотят убить. Ты не знаешь, как они выглядят, кто они, сколько их. Побежишь – привлечешь внимание. Спрятаться негде. Ты должна слиться с этой толпой. Раствориться. Тебя нет. Ты – это не ты, это кто-то чужой. И можешь видеть себя со стороны.
Мара поборола скептический настрой и попыталась представить: вот она стоит посреди улицы. Ее ищут. Мерзкое, щекочущее кишки чувство невнятной тревоги. Скрыться, раствориться, исчезнуть. По спине пробежали мурашки, ей стало жарко и вместе с тем легко-легко. Как будто она замерзла, а потом залезла в горячий душ: тело согрелось, страхи смылись водой. Никого вокруг. Ни толпы, ни преследователей. Блаженная белесая дымка.
– Открывай глаза, – откуда-то издалека раздался голос Иды.
Мара разлепила веки: все
