Разумеется, после такого оставалось только вернуться в Паланок.
* * *Когда к ногам Илоны опустили тяжелый сверток в плаще, она не заплакала. Нет. Просто опустилась рядом на колени, откинула угол тяжелой ткани, коснулась лица супруга.
Смерть не изменила Имре, его лицо было спокойным и безмятежным, только между бровями пролегла морщинка. Он не успел ничего осознать. Не было ни боли, ни агонии… Хотя бы за это спасибо тебе, Господи.
Любила ли его Илона? Сложно сказать.
Имре подвернулся в нужный момент. Яркий, красивый, молодой, с горячей кровью, одержимый той же идеей, что и она. И Илона не устояла. Но любила ли? Нет, вряд ли. Любила она Ферека. Да так, что умерла бы на его могиле, если бы не дети. Собакой бы лежала у могильного камня до последнего своего вздоха.
С Имре было иначе. Но все же он был ей дорог.
Кто? Почему?! Она не оставит это безнаказанным.
Рядом на колени опустилась Наталья, перекрестила мертвого на православный манер, как привыкла, принялась шептать молитву. Илона, хоть и была иной веры, не останавливала ее. Пусть так…
По щеке Натальи ползла слезинка. Она искренне уважала Имре, привязалась к нему. Ох, а Фереку только пятнадцать… Сможет ли он встать во главе страны? Удержит ли?
– Вы позволите перенести его в часовню?
Голос был тихим, но внятным. Прокопий Аввакумович присутствовал, не вылезая вперед, но уверенно удерживая вожжи.
Илона наклонила голову.
– Да, прошу вас. Я сейчас тоже приду туда.
– Мы пойдем молиться, матушка.
Наталья поднялась с колен и держалась теперь за руку мужа. Ферек смотрел грустно. Имре не то чтобы заменил ему отца – заменить Ференца Ракоци было невозможно, – но отчим неплохо относился к мальчику, не пытался интриговать за его спиной – или, и того лучше, убить наследника, освобождая место для своих детей. Имре был неплохим человеком. Был. А теперь его больше не было.
Илона кивнула управляющему и прошла в свои покои.
Распоряжения отдавались быстро. Один раз она уже хоронила мужа, второй раз… Нельзя сказать, что он дался легче, нет. Это уж вовсе окаянство. Но сейчас она не была так ослеплена горем и могла действовать разумно и взвешенно.
Она и сама не замечала, как окаменело ее лицо, резко обозначились морщины – сейчас она выглядела на свои года. Впрочем, никто не обращал внимания. Спасибо и на том, что в крике не заходится и с собой покончить не пытается.
Второй муж! И оба – от чужой руки! Выдержи-ка такое, не сломавшись!
Никто не то что слова не сказал – дурной мысли не подумал, когда Илона, опустившись в высокое кресло, отдавала приказания холодным, мертвенным тоном. И так понятно – ноги не держат. Наконец она осталась одна, но ненадолго. Дверь приоткрылась.
– Вы позволите, княгиня?
Илона кивнула. Прокопий опустился на колени перед креслом, в котором она сидела. Заглянул в мертвенные черные глаза, коснулся тонкой руки.
– Я разделяю ваше горе…
Илона молчала. Разделяешь? Нет ничего бесполезнее соболезнований. И ничего глупее – тоже. Как можно понять человека, у которого вырвали кусок сердца?
– С вашего позволения, я займусь поисками убийцы и узнаю, кто за ним стоит.
Илона склонила голову.
– Я думаю, мы и так это знаем?
– Разумеется, Леопольд. Но лучше убедиться.
Илона сверкнула глазами.
– Кто же еще?! Ах, Имре, Имре… Как же ты не уберегся…
Прокопий вздохнул. И ведь знал Текели, отлично знал, но расслабился. На своей земле, среди своих людей – что могло ему угрожать?
Вот Илона была постоянно настороже, ей одного раза хватило. Ферек тоже. Яд – он так просто не забывается. А Имре расслабился. Глупый.
Слезинка словно из ниоткуда скользнула на гладкую щеку. И еще одна…
– Ферек еще молод. Никто, кроме вас, княгиня, ему не поможет. Не время плакать, время показать всем правительницу. Княгиню Ракоци.
Белый платок коснулся щеки, осторожно убирая предательскую влагу. Илона приняла лоскут полотна из рук мужчины, промокнула глаза.
– Я справлюсь. А вы мне поможете, верно?
– Я буду рядом, пока буду нужен, княгиня.
Прокопий обещал спокойно, царевна Софья предусматривала и такой вариант.
Илона посмотрела на мужчину, стоящего рядом. И ведь будет. Поможет, поддержит, подставит плечо – такой вот человек. Незаметный и незаменимый.
– Я хочу, чтобы вы отписали русскому государю.
– Обещаю.
Отписать Прокопий собирался вовсе даже государыне Софье, но какая разница? Все одно она от брата ничего не утаит. А уж что придумает…
Но для начала надо найти убийцу, если тот еще не ушел из Мукачева. Хотя… На его месте Прокопий и с места бы не тронулся – ни к чему привлекать к себе внимание поспешным отъездом. Это должен быть далеко не дурак, абы кого на такое дело не пошлют.
Ладно. Посмотрим, чья выучка крепче.
* * *– Сукин сын!
– Да, Леопольд явно зарвался, – перефразировал Иван слова жены на более вежливый лад.
– Что ты предлагаешь?
Алексей предпочитал конкретику возмущению.
Софья топнула ножкой. Блеснуло золотое шитье на черном сафьяновом башмачке.
– Жизнь за жизнь. Я могу сейчас это осуществить. Год готовили операцию.
– Убить ребенка? – поморщился Иван.
– Леопольда это не остановило? Жужанна умерла, остальные чудом выжили.
– И чем мы будем лучше его?
Иван чуть покривил губы. Не то чтобы он отговаривал жену, все равно это бесполезно, но совесть иногда покусывала.
– Тем, что первыми мы на него руку не поднимали. Мы отвечаем злом на зло – и только-то.
– А если жену? Хотя бы…
Софья покачала головой.
– Эта у него третья, он и еще четыре раза женится. Самого Леопольда убирать… можно, но намного сложнее. Я не уверена, что мы не обнаружим себя. А лезть в европейскую политику нам не стоит. Рано.
– Старший или младший сын?
– Посмотрим. Лучше старший, – Софья недобро усмехнулась.
Жалко ли ей было ребенка?
Это неправильный вопрос. Она на себя уже столько грязи взяла, что литром больше, литром меньше… Все одно ей гореть в аду. Значит, и плакать не о чем.
Политика. Это не оправдание, нет. Это просто грязь.
– Сроки? – уточнил Алексей.
Ему идея тоже не нравилась, но предупреждения Леопольд не понял. Потянул руки не в ту сторону – получил выстрел из окна. Не понял предупреждения и таки полез в Венгрию? Теперь надо ответить резко.
Если и еще раз не поймет – тогда придется его ликвидировать. Хотя… не ко времени было бы. Ой не ко времени, учитывая активность Людовика. Да и на турок его преемника натравить не получится.
Софья уже обдумывала, как обставить акцию. И что «забыть» на месте преступления.
Она поступит вежливо и не заставит Леопольда искать исполнителя по всему городу, потом пытать, выбивая информацию… Нет уж. Улики будут оставлены так, чтобы их все увидели. Но чтобы только Леопольд понял, кто и за что стрелял в его сына.
Сложно? А простых задач
