— Вам на хвост наступаем. Прибыли. Доложи обстановку.

Сначала вместо доклада прозвучала серьезная, громкоговорящая очередь крупнокалиберного пулемета «Утес». Вторя ей, заговорили и автоматы бойцов первого отделения. Потом прозвучали еще три неприлично и непривычно длинные очереди, выпущенные из автоматов без глушителей.

Догадаться о сути дела было не так уж и трудно. Это стреляли офицеры следственной бригады. Если в каждой очереди они будут выпускать по четыре-пять патронов, то надолго им боекомплекта не хватит. Кроме того, в таких очередях только одна-две пули могут лететь прицельно. Остальные обязательно уйдут влево и вверх.

Да, эти следователи были большие мастера скалы расстреливать. Я таких бойцов к себе во взвод просто не взял бы.

— Я связь отключал, чтобы наушники шлема как беруши использовать. Пулемет очень громко, от всей души по ушам лупит. Ведем бой, товарищ старший лейтенант, — доложил сержант. — Бандитов изначально было не пятеро, а, вероятно, как минимум семеро. Двое прошли в ущелье раньше других. Они, похоже, успели добраться до места, где были сложены трупы других бандитов, тех, которых мы уничтожили. Боевики поняли, что здесь произошло, и пошли оттуда. На обратном пути они встретили еще пятерых из своей же группы. Я в тепловизор насчитал семерых. Не знаю, есть ли еще кто-то. Все семеро двигались к выходу, никого не ждали. Мы их остановили и заставили залечь. Винтовку с ночным прицелом БМП раздавила. Я сам ее осматривал на предмет использования против бандитов, но бросил. Ремонту она не подлежит. Вся ствольная коробка разрушена. Я вот и думаю, товарищ старший лейтенант, что с остатками банды следует кончать, пока темно. Сейчас у нас есть важное преимущество — тепловизионные прицелы. Работы не много осталось. Троих мы уже уложили. Надо еще четверых достать. Как прикажете действовать?

— Мы идем к вам. Пока просто не позволяй им головы поднять. Прижимай к земле. Работу за вас закончат снайперы. Мы уже движемся.

— Понял. Работаем.

— Как там твои помощники? Я про следственную бригаду говорю и двух ментов, оставшихся в живых. Они хоть на что-то годятся?

— Я послал ментов к другой стене ущелья, чтобы они оттуда стреляли. Только они этого не делают. Им ничего не видно. В ущелье темно. А товарищ подполковник юстиции здесь, рядом со мной. Он только что попросил у меня автомат, посмотрел в прицел, определил направление, теперь показывает другим, куда надо стрелять, и сожалеет о том, что трассеров у нас не имеется.

— Хорошо, что бандиты до пещеры не добрались. Иначе у вас могли бы быть значительные потери. Но я тебе мешать не буду. Не давай бандитам головы поднять, пока мы на позицию не вышли.

Эта совершенно естественная, широко применяемая во всех армиях мира практика носит название заградительного огня. Все люди, более-менее грамотные в военном деле, понимают его суть и значение, умеют вести такой огонь. Обычно одна часть подразделения прикрывает переход другой, потом они меняются задачами.

Поэтому я нисколько не сомневался в том, что три бойца моего взвода даже без помощи следователей и ментов справились бы с такой простой задачей, не дали бы стрелять четверым бандитам, оставшимся в живых. Они превосходили боевиков за счет выучки и технологического преимущества своего оружия. Те люди, которым не слишком-то надоело жить, обычно под заградительным огнем не высовываются из укрытия.

— Взвод, за мной! Снайперы, занимайте позицию у ворот и контролируйте пространство впереди. Работайте аккуратно. Своих не перебейте. Взаимодействуйте с пулеметом по обычной схеме. Ким, ты оценил задачу?

— Понял. Работаем, — уже не за троих, а только за двоих ответил сержант Сухогоров.

— Понял, готов включиться, — сообщил сержант Махалов. — Мой «Утес» с удовольствием поработает еще немного. Агафонов покажет, куда стрелять. Или я ему. Я же видел, где бандиты прячутся.

— Думаешь, они в детстве ползать не научились? — съехидничал я. — У Агафонова мощный тепловизор. Пусть он рассматривает, найдет свечение за камнями и тебе сообщит. У тебя же на пулемете оптика только дневная, да?

— Так точно! Только дневная. Поэтому я ею и не пользуюсь.

Я хорошо знал, что могут натворить две снайперские винтовки калибра двенадцать и семь десятых миллиметра и как они работают в паре. Одна из них — «Корд» — считается дальнобойной. Это значит, что она имеет чрезвычайно мощный патрон. Ее пуля способна попасть точно в цель на значительном расстоянии.

Но в данной ситуации «Корд» можно было использовать совершенно иначе. Эта винтовка и крупнокалиберный пулемет «Утес» были в состоянии расколоть или, в зависимости от размера, просто своротить с места камни, за которыми прятались бандиты. Как говорила практика, такая вот работа обычно заставляет боевиков шевелиться, искать новое укрытие.

Тогда уже наступит очередь работать сержанту Сухогорову с его «Выхлопом». Он отлично умеет отлавливать подвижные цели. Выстрел «Выхлопа» бандиты могут и не услышать. Но они обязательно заметят его эффективность, которая сама собой перерастает в эффектность и попросту пугает боевиков.

— Товарищ старший лейтенант, объясните, пожалуйста, вы товарищу подполковнику, — буквально взмолился сержант Махалов. — Мое мнение ему не интересно. Я званием и возрастом не вышел.

— Что случилось? — спросил я.

— Следственная бригада из верхних гротов, вооруженная пистолетами и одним трофейным бандитским автоматом, готовится в соответствии с приказом подполковника Рагимова атаковать бандитов в спину. Но я в этом случае не смогу использовать пулемет. Он же скачет вместе со станком как козел, хотя я ножки и обложил камнями. Куда часть пуль полетит, мне неизвестно.

Я понял ситуацию. Рагимову не терпелось доказать, что он не только подполковник юстиции, но и боевой офицер, вполне достойный высокой правительственной награды за воинскую доблесть. Поэтому этот господин и отдал приказ, убийственный для своей бригады.

— Ким, звонить долго будет. Дай свой шлем Рагимову.

— Минутку.

Чтобы передать шлем, минуты не требовалось. Но, видимо, Махалову пришлось объяснять подполковнику юстиции, куда следует говорить и где — слушать.

Наконец-то я услышал знакомый голос:

— Да, старлей, слушаю тебя! — Со мной уже говорил не истеричный тип, не знающий, что делать, а боевой командир, полностью уверенный в себе.

— Товарищ подполковник, у вас какие потери? Кажется, почти вся охрана и еще ваши сотрудники?

— Да, потери у