— А сам?.. — Этот вопрос уже говорил о том, что подполковник Звягинцев был готов взять на себя командование отделением спецназа ГРУ.
— А сам я с двумя другими сяду на одну БМП. Мы уж как-нибудь сумеем поместиться внутри и на броне и на предельной скорости отправимся в помощь Рагимову.
— Действуй! — согласился Евгений Андреевич.
Долго не думая, я включился во внутривзводную связь и отдал приказ командиру второго отделения сержанту Горину:
— Аркаша, ты вместе со своим отделением поступаешь в распоряжение подполковника Звягинцева. Ваша задача — завершение операции здесь. На подстраховке с вами остается младший сержант Катков со своим «Винторезом». Катков, перед движением осматриваешься. Обычный вариант.
— Понял. Работаю.
— Остальные, за мной, бегом к БМП. Дистанцию можно не соблюдать.
Я первым пустился бежать, не оборачивался и отлично понимал, что солдаты от меня не отстанут. Только метров через пятьдесят я посмотрел на монитор планшетника и увидел там полный порядок. Бойцы изначально составляли, вероятно, толпу, потому что собирались они с разных сторон ущелья. Теперь мои парни скомпоновались и вытянулись привычным маршевым строем, не признающим пятиметровое разделение, с которым мы входили в ущелье.
— Сысоев! — вызвал я рядового, который по-прежнему находился в одной из двух БМП, оставшихся у входа в ущелье. Тренированность дыхания позволяла мне разговаривать на бегу без опасения сбить его.
— Слушаю, товарищ старший лейтенант, — отозвался солдат.
— Передай механикам-водителям, чтобы подготовили одну машину к быстрому маршу.
— Понял, товарищ старший лейтенант. Я ваши разговоры слышал, уже предупредил. Они готовят. Запас патронов следует пополнить?
— Не надо. БМП в бой не вступит. Отработает в качестве транспортной машины.
— Понял, товарищ старший лейтенант. Ждем вас.
Обратная дорога всегда кажется короче. Тем более что шли мы по ущелью довольно медленно, внимательно обследовали путь на предмет мин. Если мы какие-то из них, противопехотных, и не нашли, то они все равно оставались у стен ущелья, а мы бежали посредине, где были выставлены противотанковые.
Эмир Мухетдинов и сам не знал, что заботился еще и о нас, когда проявлял беспокойство о своих людях. Чтобы они не подорвались на противотанковых минах, он приказал взрыватели нажимного действия устанавливать на очень солидный вес, чтобы они не смогли среагировать на тяжесть человеческого тела. В данном случае это обстоятельство позволяло нам безбоязненно бежать. Хотя не могу не признаться в том, что ощущение все равно было не самым приятным.
Тем не менее бежали мы под гору, к тому же торопились, поэтому быстро преодолели дистанцию до боевой позиции БМП. Одна из них при нашем появлении легко выехала из окопа, над которым торчали только крыша башни и стволы пушек и пулеметов. Она выкатилась нам навстречу.
Загрузка получилась неравномерной. Большая часть бойцов устроилась на броне. Остальные расселись внутри, на местах для десантников.
На всякий случай я приказал подготовить к бою пулеметы. Мало ли, вдруг еще какие-то боевики поблизости окажутся? На небольшую банду патронов хватит.
Еще я категорично потребовал от механика-водителя гнать на предельной скорости, потому что там люди гибнут. Этот парень принял мой приказ близко к сердцу. Он рванул с места в карьер так, что мы, сидящие на броне, с трудом смогли удержаться за специальные десантные ручки. Но, к счастью, во время движения никто из нас не упал.
Я умудрился даже телефон вытащить и позвонить подполковнику Рагимову, чтобы сообщить ему о скором прибытии подкрепления. Подполковник сделал вид, что не слишком-то и обрадовался, принял все как должное.
— Сразу заходи в ущелье. Там мы вас встретим. Не разойтись бы, — заявил он.
— Не переживайте, товарищ подполковник. Мои бойцы при вас?
— Вот они, рядом.
— Я их местонахождение по прибору определю.
— Хорошо вас экипировали. Нас бы так, — с каким-то даже раздражением сказал подполковник.
До места мы стараниями механика-водителя добрались быстро. При резком торможении один из моих солдат сорвался с брони. Тут-то этот парень и показал всем нам самый настоящий цирковой номер. Он кувыркнулся в воздухе, совершил виртуозное акробатическое сальто. Да, не зря мы постоянно занимались на батуте, обучались владению телом, когда под ногами нет опоры. Боец весьма благополучно приземлился на обе ноги, перепрыгнул как на пружинах через камень, пробежал несколько метров и остановился.
Я следил за полетом солдата с замиранием сердца, наблюдал сам процесс как в замедленной съемке. Ведь боец мог бы упасть на камень и сломать себе конечности. Однако я тут же увидел его благополучную остановку и отвернулся. Похвалить солдата за удачное, хотя и рискованное приземление, возможно, и стоило, но тогда надо было бы и замечание ему сделать за то, что он плохо держался на броне. Я выбрал золотую середину и промолчал.
Я спрыгнул с брони на камень, к которому БМП после торможения прижалась гусеницей. Здесь, рядом с ущельем, дождь со снегом, видимо, сильно порезвились. Весь верхний слой земли представлял собой густую грязь, не желающую замерзать.
Я осмотрелся, но темнота, как это обычно и бывает перед рассветом, стала особенно густой, и увидеть что-то было трудно. Я вытащил из нагрудного большого кармана разгрузки планшетник, несколькими быстрыми движениями пальца сдвинул карту, вывел на монитор это вот самое место и сразу нашел все то, что мне требовалось.
Точки ясно показывали, где находимся мы. На карте было хорошо заметно и само ущелье, с которым мы расстались совсем недавно, только минувшим вечером.
Совсем недалеко от ворот, ведущих в ущелье, светились еще три точки. Это были командир первого отделения сержант Махалов и два его бойца. Но точки были статичными. Это меня смущало. Казалось бы, группа Махалова должна была идти в преследование, но она почему-то замерла на месте.
— Махалов! — позвал я.
Он и бойцы его группы, видимо, по какой-то причине выключили внутривзводную связь. Сержант мне не ответил. Я послал ему индивидуальный вызов.
Только после этого Махалов подключился к разговору:
— Слушаю вас, товарищ
