— У нас как будто лучше, — хмыкнул Сергей, — котиков смотрят, отфотошопленные жопы певичек обсуждают, ругаются матом, зная, что в морду не получат, морально деградируют.

— Про ежа-то почитал? — спросил Эрик.

— А, да, жуткая тварь, вроде песикота, — сказал Сергей.

— Кого? — не понял Эрик.

— Ну, есть котопёс, эти два придурка сросшиеся вместе, а песикота вообще страшно вспомнить, — сделал большие глаза Сергей.

— Хорошо я этих тварей у вас не встречал, — кивнул Эрик, — куда пойдём-то за твоей гитарой?

— А я знаю, кто здесь абориген, — пожал Сергей плечами.

— Так надо было в справочном узнать, — вздохнул Эрик и подключившись узнал где тут магазины, портал выдал аж некую «оркестровую улицу», переулок через два квартала, утыканный музыкальными лавками, — вон туда двигаем.

— А что вы тогда при таком портале газеты да книжки выпускаете? — поинтересовался Сергей.

— В империи любят держать в руках журнал или томик новых стихов, — пожал Эрик плечами, — представь себе, если бы ты ждал кого-то в кафе и пялился в пустоту или того хуже, как в Соединённых республиках носил при себе маленький экранчик и глядел в него даже при ходьбе?

— А у нас так и делают, — кивнул Сергей, — встретятся и сидят компанией, все пялятся в гаджеты, еду фотографируют, ссылками обмениваются.

— Моветон какой, — поджал губы Эрик, — у нас такое поведение считается верхом неприличия, могут даже послать на принудительные курсы хороших манер, а фотографирующих еду и в дурдом отправить могут.

— Всех не пересажаете! — воскликнул Сергей, — сатрапы!

— У вас правят сатрапы? — поинтересовался Эрик, — они вдвоём так и правят, нормально соправители уживаются?

— Ну да вдвоём и правят, — не понял Сергей, — я думал сатрапы это ругательство, во, гляди магаз какой!

Лавка музыкальных инструментов была весьма обширной, с огромными витринами, откуда просто вываливались всяческие саксофоны и альты, вперемешку с экзотическими бонангами и жетыгенами, это из того, что Эрик узнал по виду. Внутри находился седой как лунь старикан, весьма музыкального вида, то есть: нечёсаный, в затрапезной футболке и любимых такой публикой матросских штанах, он что-то разбирал на прилавке, сказать чем это было до разборки не представлялось возможным, потому как ворох струн, колёсиков, бубенчиков покрывал всю рогожку.

— Молодые люди что-нибудь желают? — спросил он глубоким баритоном.

— Гитару акустику, джазовую и электро, фабричные, не мастеровые, — ответил Сергей.

— Позволите узнать, отчего нужна именно фабричная, есть прекрасные ручные гитары, — показал старикан на установленные инструменты.

— Ну как вручную хорошо сделают, на фабрике и дерево сушится годами и станки точные, — фыркнул Сергей.

— Эдак мы проспорим до вечера, — встал продавец, — благоволите поиграть на этой и вот этой.

Глядя, что Сергей попал куда надо и принялся терзать инструменты, Эрик отправился поглядеть чем ещё славна «оркестровая улица», никогда прежде сюда не заносило — действительно тут был рай для музыкантов всех мастей. Поглядев лавки до конца, советник пришёл к выводу, что первый магазин самый богатый, в остальных продавали либо слишком дешёвые инструменты, либо антиквариат или вообще непонятный хлам. Имелась и парочка мастерских, судя по надписям в витринах, изготавливающих всё что угодно, но Эрик поспешил вернуться, потому, как у лавки начали скапливаться люди, а мелодии оттуда доносились весьма похожие на крайнее выступление. И верно, весьма довольные друг-другом Сергей и владелец играли что-то разухабистое на электрогитарах, окружённые зрителями, слушающими с открытым ртом.

— Я кажется вас узнал, — сказал владелец, — в зарубежной прессе читал, Серж, не помню по батюшке из «Роллинг стоунз»?

— Да, Сергей, — кивнул тот, — классно играете и гитары отличные.

— Приятно познакомиться, Владимир Петрович Хегстрем, — слегка поклонился владелец, — а это надо полагать господин Оллсон?

— Извините, что сразу не представился, — кивнул Эрик.

— Приглашаю вас непременно в «Скворечник» сегодня вечером и отказа не приму, — сказал владелец.

— Мы собственно туда направлялись, — подтвердил Сергей, — беру эти три.

— Со скидкой и только для вас по две тысячи дукатов штука, — сразу вернулся к торговле владелец.

— Идёт, — отсчитал купюры Сергей, несколько удивлённому куче ассигнаций владельцу, — их как забирать?

— Оставьте адрес, всё подготовлю в лучшем виде и лично доставлю не позже восемнадцати часов, — сказал владелец, — в «Скворечнике» собираются в девятнадцать.

— Ты по шесть тысяч дукатов носишь с собой? — тихо спросил Эрик, выбравшись из магазина.

— Откуда я знал какие цены, — пожал Сергей плечами, — взял тысяч двадцать, чтобы на фирменные хватило, не играть же на дровах, раз возможность есть.

— Для таких сумм чековая книжка есть, — пожурил Эрик, — обычно носят с собой пару-тройку дукатов, этой суммы на обед и покупки хватает зажиточному горожанину.

— Учту, какие мои годы, — кивнул Сергей, — а почему «Скворечником» называется?

— Кто его знает, одни говорят из-за дурацкой острой крыши и не менее дурацкого круглого окна, — сказал Эрик, — другие говорят оттуда часто выскакивали кадеты, их из-за формы называли «скворцами», они курили и околоточный сделал им замечание, дескать «скворечник» устроили, никто толком не знает.

— А я думал из-за того, что скворец хорошо поёт, — хмыкнул Сергей.

— Тогда уж лучше «соловятник», — хмыкнул в ответ Эрик, — хотя по мне птицы довольно противно щебечут.

— Ну не скажи, вон жаворонки или малиновки, — заспорил Сергей.

Они праздно шатались по столице, наслаждаясь её нечаянными радостями, вот открылась плавучая кофейня, вот старинные знакомые потащили в свою галерею, другие знакомые в клуб, при нём же и отобедали. К вечеру заехав за гитарой и переодевшись, они направились в «Скворечник», это было невысокое трёхэтажное здание бледно-жёлтого цвета, действительно чем-то напоминавшее жилище птиц. Атмосфера здесь царила фривольная, единственное за вход уплатили пять дукатов — по имперским меркам сумма немалая, впрочем, это отсекало случайную публику насколько возможно, рисев сбоку за столик, они стали ждать начала ежедневного состязания.

— Как тут всё происходит-то? — поинтересовался Сергей, рассматривая богато и скромно одетых посетителей, у некоторых стояли разнообразные музыкальные инструменты.

— Скоро объявят начало и столики будут вызывать, совсем забыл, — Эрик зажёг свечу на столе, — у кого огонёк, тот участвует, дают три минуты, если большинство проголосуют, дадут ещё три минуты, кто продержится девять минут — хорошо, больше — отлично.

— Ну, поглядим, —