— Тихо, сука! Подыхай как человек!
Он держал врага, чувствуя, как тот под ним бьется в предсмертных конвульсиях, а сам пытался обернуться и посмотреть на первого бандеровца. Нет, лежит, вытянув руки и ноги! И даже не дергается. Убил он его, что ли? С шумом выдохнув, Ивлиев поднялся с трупа и обессиленно сел на камни. Дальше что? Это ведь только начало, и с этим всем что-то надо делать.
Голова работала четко и последовательно. Проблема номер один — трупы. Если есть убитые, то их командиры сразу будут искать того, кто их убил. Кто тут был, как сюда попал и, самое главное, зачем и что он тут увидел. Учитывая особую секретность операции националистического подполья, они будут действовать быстро, не раздумывая и не терзаясь муками совести. Свидетели и очевидцы должны умереть. И не просто умереть, а исчезнуть. Значит, проблема проста, как новогодняя елка. Трупы не должны найти, как не должны найти и следов произошедшего. Пусть хоть какое-то время все будет непонятно и загадочно.
Так, трупы и кровь на камнях. Ивлиев взял первого убитого и потащил к подъемнику. Ага, между боковой частью клети подъемника и стеной колодца вполне приличная щель. Поднатужившись, он умудрился поднять на край ограждения труп, ставший тяжелым и неудобным, и свалил его вниз. Тело ударилось о стальной швеллер и исчезло в темноте. Сколько ему лететь? Белецкий говорил, что нижний штрек у них расположен на глубине 630 метров? Нормально. Второй труп полетел вниз через несколько минут. Ивлиев удержался от намерения забрать себе еще один пистолет или хотя бы нож. Никаких следов, никаких намеков на его причастность к исчезновению этих людей.
Вторая задача заключалась в сокрытии следов схватки. Ящики — черт с ними, кто тут помнит, в каком они были порядке? А вот кровь хорошо была видна на припорошенных горной и угольной пылью камнях. Найдя кусок старой рогожи и обломок лопаты, Василий наскреб пыли каменной породы из вагонетки и присыпал оба кровавых пятна. Теперь ничего в глаза не бросалось. Он остановился, отряхивая руки. Так, а куда эти типы шли? Зачем они спустились в шахту? И именно на этот горизонт, именно в 5-й штрек.
Пройдя к тому месту, где он напал на бандеровцев, Ивлиев стал озираться по сторонам. Ага, вот что-то стоит в углу, накрытое брезентом. Не старым трухлявым, а вполне новым, его явно спустили сюда сверху совсем недавно. Он присел на корточки, поправил фонарь на груди и, отбросив край брезента, увидел ящики. Крышка первого же верхнего подалась свободно. Ух ты! У взрывников и саперов это называется огнепроводный шнур. А проще говоря, шнур с соответствующей пропиткой, который хорошо и надежно горит практически в любой среде. Ну, может, только в безвоздушном пространстве он не будет гореть. И сколько тут деревянных бабин со шнуром? А, вот на боку есть маркировка. Ивлиев посветил фонариком. Одна бабина имеет в себе 120 метров, их в ящике шесть. Значит, более семисот погонных метров шнура. Почти на длину штрека. А если учесть, что шнур пустят к нескольким детонаторам, то длина общего шнура будет меньше. Пусть всего пятьсот метров, но этого достаточно, чтобы взрывники сумели выбраться на поверхность и уехать, например, на машине, пока тут все не поднялось на воздух.
А вот и детонаторы… Второй ящик был с маркировкой Красной армии. Ворованные детонаторы, отечественные. Ивлиев зло сплюнул и посмотрел в сторону подъемника. А что они подумают, когда не найдут тут ящиков? Что их украли. Пока будут гадать и думать, пока поищут новые, времени пройдет много. Достаточно, чтобы накрыть их всех. Успею, уверенно подумал Ивлиев, с натугой поднимая первый ящик. Через пару минут тот полетел вниз, следом за трупами. За ним чуть позже последовал и второй. А пусть думают, что это мистика или они сложили ящики в другом штреке, усмехнулся Василий, и в ствол подъемника полетел брезент.
На поверхность он поднимался намного дольше, а когда его локти легли на верхние ступени лестницы, услышал, что на улице льет дождь. Свежий, прохладный, влажный воздух задувал в щели стен и приятно ласкал потное запыленное лицо. Василий стоял, глубоко вдыхая его, потом, кряхтя и шепотом ругаясь, выбрался наверх.
До города Ивлиев добрался, промокший до нитки. И замерзший до состояния, когда у него зуб на зуб не попадал. Думалось о сухом помещении, горячей печке, водке или стакане дымящегося чая. Ни одна забегаловка сейчас не работает, водки не дадут нигде. Ну, может, только в вокзальном буфете, но добираться туда слишком далеко. Домой, скорее домой, а оттуда позвонить Горюнову. Надо срочно сообщить майору о находке в шахте!
Эту квартиру Ивлиеву организовало управление НКВД. Была она небольшая, занимала низкую подчердачную часть старого трехэтажного дома и формально числилась в резерве районного Совета народных депутатов для предоставления ее прибывающим в городское хозяйство специалистом. Единственная сложность была в том, что Ивлиеву Горюнов рекомендовал входить и выходить либо рано утром, либо поздно вечером, чтобы его не видели жильцы соседних квартир. Имелся в квартире и городской телефон. Вот только неделю назад его пустили в местной АТС по охраняемой линии, через которую шли телефоны местных органов власти, руководителей предприятий, милиции и НКВД.
Когда Василий прошел уже крайние дома в северо-западной части города, то через шум дождя он услышал звук автомобильного мотора, а потом стены домов лизнул свет фар. Он машинально оглянулся и посторонился, шагнув с проезжей части к стене дома. Черная «эмка» проскочила мимо и резко остановилась. Ивлиев готов был уже сунуть руку под ремень, где у него был пистолет, но, увидев вышедшего из машины Тараса Кравца, отказался от этой мысли.
— Вы? Здесь? — Кравец оглянулся по сторонам, придерживая воротник большого плаща так, чтобы под него не затекала дождевая вода.
— Тарас Донатович! — Ивлиев
