Довольный Ивлиев сел рядом с водителем, и пошли они трястись по разбитым дорогам в объезд леса. Сразу вспомнились дороги фронтовые, часто ночные, когда поступал неожиданный приказ и приходилось выезжать немедленно. И тряслись вот так же, вглядываясь то в карту, то до боли в глазах в ночную округу, выискивая хоть какие-то приметы для ориентирования на местности. Трясло на большой скорости в полуторках да в «студерах»[4] так, что многие губы и языки прикусывали. А потом, после остановки, долго еще цигаркой в рот попасть не могли.

Ориентироваться на местности Ивлиев не разучился. Фронтовые привычки еще сохранялись: машинально отслеживать общее направление на север, запоминать основные ориентиры и прикидывать расстояние, которое удалось проехать. Водитель большей частью молчал, хмуря брови на особо больших кочках, когда машину бросало и она скрипела бортами так, что того и гляди развалится. Наконец, когда солнце совсем уже склонилось к макушкам деревьев на холмах, он показал рукой вперед через лобовое стекло:

— Вон за тем березняком твоя дорога. Я тебя сейчас до опушки подвезу, а потом сверну через поле. Я спешу, мне до темноты доехать надо, а то застряну. Фары не горят, лампочек нету. А на ощупь не поедешь. А поедешь, так до первого буерака или столба.

— Ничего, спасибо и на том! — хлопнул водителя по плечу Ивлиев. — Без тебя я бы или ночевал на станции, или бы пешедралил до темноты. А ночью кто ж меня подберет на дороге! Выручил ты меня, браток!

Спрыгнув с подножки и еще раз пожав усачу руку, Василий бодрым шагом двинулся вдоль опушки леса к дороге. Теперь она виднелась хорошо. Раза три по ней даже проехали машины — и в сторону Котляра, и в противоположную. Трасса была оживленная, это точно. Он почувствовал прилив сил и бодрости, хотя есть хотелось основательно. Ничего, доберется до города, а там и перекусит. Хоть в ресторане на вокзале, хоть в буфете. Главное — вернуться. Факт того, что водитель с химзавода добровольно перешел в банду оуновцев, мог говорить о многом и наводить на многие размышления. Не выполнил ли он какого-то задания в Котляре, и теперь его отозвали в лес, чтобы он не попался во время… Чего? Не провокацию ли они какую готовят?

Легковая машина остановилась на обочине, но из нее никто не выходил. Видно было только, как вился папиросный дымок из приопущенных стекол. Ивлиев прибавил шагу, успеть бы, вон и попутка стоит. Подбегая, он замахал рукой и крикнул:

— Эй, в машине! Попутчика не возьмете? Уф, ребятки! Если вы меня ждали, то я даже не знаю, как вас и отблагодарить. Возьмете до Котляра?

— Отчего же не взять, — раздался голос, и водительская дверь открылась.

Ивлиев увидел крепкого мужчину в хромовых пыльных сапогах, потертом старом пиджаке и серой кепке. Он так характерно держал правую руку под полой пиджака, что Василий сразу все понял. Открылись еще две двери «эмки», и из машины вышли еще двое, но уже с немецкими автоматами в руках. Один из них повел стволом оружия и, чуть шепелявя, проинес:

— Руки держи дальше от тела. И к машине, к машине подходи.

Голос показался Ивлиеву знакомым. Где-то он уже слышал эти шепелявые звуки. Второй зашел сбоку и наставил автомат, разглядывая Василия.

— Ну что, он? — спросил мужчина своего шепелявого друга.

— Он, он! Я его сразу узнал, — заверил первый.

— Я необычайно популярен в этих местах! — изобразил удивление Ивлиев, держа предусмотрительно руки чуть в стороны. — Может, кто-нибудь мне скажет, что это за цирк? Я в этой дыре впервые в жизни. Ты меня откуда знаешь, приятель?

Теперь из машины вышел и тот, что был за рулем. Ивлиев уже не сомневался в том, что это бандеровцы, но никак не мог понять, как его узнали. Наверняка его остановили как сотрудника НКВД. Но как? Откуда его мог знать шепелявый? Думай, думай быстрее! Он подгонял себя, понимая, что, вспомнив этого человека, не только найдет несколько важных для себя ответов на вопросы, но и как-то сможет спасти себе жизнь. И очень обнадеживало другое. Если водитель выйдет из машины с пистолетом в руке, то есть шанс. Они ведь большого опыта в такого рода схватках не имеют. Автоматчики стоят почти на линии огня друг друга, один шаг Василия к машине, и оба не рискнут стрелять, боясь попасть друг в друга. Остается выбить из рук водителя пистолет и двумя выстрелами убить этих с автоматами. Третья пуля — водителю, но лучше оглушить — в машину — и в Котляр. Для более плотного знакомства.

Водитель вытащил руку из-под пиджака, но оружия в ней не было. Детина был широк в плечах и явно силен, кидаться с ним в рукопашную при двух наставленных автоматах безрассудно. В несколько секунд его не одолеть, а больше времени Ивлиеву не дадут двое других бандитов. Надо как-то выкручиваться, и Василий послушно поднял руки, когда водитель стал его обыскивать.

— Пистолет сзади за поясом, — подсказал Ивлиев.

Водитель грубо согнул его пополам, задрал пиджак и выдернул из-за ремня пистолет. Он не сказал ни слова, а просто ударил кулаком в солнечное сплетение. Удар был неожиданным и очень сильным. Каким-то чудом Василий сумел спружинить и чуть отойти назад, но все равно у него перехватило дыхание. А еще он посчитал нужным упасть на одно колено, чтобы показать, что полностью выведен из строя и не способен к сопротивлению. Не хватало еще, чтобы его отметелили ногами здесь, на обочине. Нет, Василий предпочитал сохранять свои боевые способности до последнего и не демонстрировать их врагам. Пусть думают, что они его сломали. И он позволил взять себя за воротник пиджака и бросить на заднее сиденье «эмки». Как назло, за время этой стычки по дороге не проехало ни одной машины. Кто-то мог заметить подозрительную ситуацию, запомнить номер машины и сообщить в милицию.

Старательно изображая боль в ушибленной брюшине, Ивлиев рассчитывал расстояние, которое они проехали, и направление. Ему велели лежать и не поднимать с сиденья головы, но все же через верхнюю часть окон он смог кое-что разглядеть. Ехали они сначала на северо-восток. Потом петляли по лесным дорогам, а то и без