С помощью линейки и карандаша Широков провел прямую линию, отрезая внушительную часть водного пространства, на котором был обозначен хребет. Осмотрев результаты своей работы, он удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Теперь относительно технических данных. Дальность хода амфибийного катера составляет четыреста километров. И это в том случае, если он оснащен дополнительными баками. Следовательно, нужная точка может быть просчитана, исходя из этих параметров. Не более четырехсот километров от острова, а это значительно сужает радиус поиска. Итак, исходя из масштаба карты, у нас получается отрезок длиной в сто пятьдесят километров. Вот он, господа!

Проделав последние манипуляции линейкой и карандашом, Широков победно поднял голову, довольный результатом. Радость ученого, опытным путем решившего сложную задачу, осветила его истерзанное лицо. И только тут до него дошло, что причин для радости нет. Вместо коллег-ученых на него смотрели жестокие наемники, враги его отечества, которым он только что помог получить сведения, способные нанести непоправимый ущерб его стране. Взгляд его тут же потух. Он аккуратно положил карандаш и линейку на карту и отодвинулся от стола.

— Отличная работа, Вячеслав, — искренне похвалил Эванс, он был впечатлен ходом мысли ученого. — Конечно, это не тот ответ, на который я рассчитывал вначале, но тоже неплохо. Сто пятьдесят километров можно пройти в течение полутора часов. Дальности вездехода хватит, чтобы добраться до места, пройти эти километры и вернуться обратно. Как считаете, Вячеслав?

— Не уверен, что это хорошая идея. — Широков вынужден был ответить правдиво, так как понимал, что ложь может привести к нежелательным последствиям. — Мы просчитали расстояние по прямой, и километраж этот предполагает прямую линию. На деле это не так. Нужно учитывать не только протяженность, но и ширину исследуемого пространства, а это не пара-тройка километров. К тому же поиски будут осложнены условиями полярной ночи. Кто знает, сколько вам придется колесить по льдам океана, пока не наткнетесь на экспедиционное судно. Ведь в океане фонарей нет. И погодные условия в этих широтах изменчивы. Полный штиль за считаные минуты может смениться шквалистым ветром и обильными осадками. Вы можете погубить людей.

— Прогулка не для слабонервных, да, Вячеслав? — Эванс неожиданно развеселился. — Ходить по лезвию ножа, это же так увлекательно. Хватит ли горючего, чтобы вернуться к цивилизации? Не застанет ли в пути шторм? Не откажут ли приборы и не заведут ли в самую оконечную точку земли? Вопросы, вопросы, и ответ на них не получишь, пока не испытаешь удачу. Будоражит кровь, вы не находите, Вячеслав?

— Вам виднее, — осторожно ответил Широков. — Хотите рисковать людьми, дело ваше.

— Вы беспокоитесь о моих людях? Как мило, — продолжал потешаться Эванс. — Успели забыть, что эти люди пытаются обокрасть вашу страну? Или живете по принципу: любая жизнь бесценна? Впрочем, не имеет значения, так как вашей жизнью я тоже готов рискнуть.

— Что это означает? — переспросил Широков.

— Это означает, что вы пойдете со мной, и как знать, быть может, в дороге вы вспомните еще что-то не менее важное. Быть может, вам надоест блуждать во льдах и вы преподнесете мне координаты базы в подарок. В виде бонуса за мое упорство, — рассмеялся Эванс. — Кстати, вашего приятеля я с собой не возьму. Он будет ждать нас здесь, на базе. Тед его постережет. Надеюсь, возражений не будет?

На этот раз Широков не ответил. Какой смысл сотрясать воздух, если от твоих слов абсолютно ничего не зависит?

По сигналу Эванса Тед увел Худошина. В комнате остались только Эванс и его пленник. Эванс продолжал изучать карту, пытаясь определить, с какого места начинать поиски. Он понимал, что опасения Широкова во многом обоснованны. Искать передвижную базу на такой огромной площади — все равно что искать иголку в стоге сена. Ставку можно делать лишь на удачу, но что ему еще остается? Вернуться к нанимателю с пустыми руками он не может, это подорвет его репутацию, о выгодных заказах можно будет забыть.

Он продолжал рассматривать карту, размышляя о возможных последствиях предстоящей вылазки, когда в комнату ворвался Тед. С перекошенным от злости лицом он бросился к Эвансу:

— Чарли, русские здесь!

— Что? — не понял Эванс.

— На нас напали, — повторил Тед. — Это русские, больше некому. Понятия не имею, как они нас вычислили, но это точно те парни, что устроили засаду в центре.

Но Эванс уже и сам все понял. Снаружи раздались выстрелы, послышалась гортанная речь наемников, стук подошв по ледяному насту.

— Всех в ружье, — сохраняя спокойствие, приказал Эванс. — Действуем по плану «Терминал». Командуй, Тед, а у меня осталось еще одно маленькое дельце.

Тед выскочил наружу, на ходу передавая команду босса.

Эванс перевел взгляд на Широкова. Тот стоял, прислонившись спиной к стене, и победно улыбался.

— Рано радуешься, Вячеслав. Это еще не конец, — тихо произнес Эванс, обращаясь к Широкову. — Руки! Придется тебя снова связать. Пришло время прогуляться.

Широков безропотно дал себя связать. Подталкиваемый Эвансом, он вышел наружу. Морозный ветер подхватил обрывки одежды, начал трепать волосы. Колкие льдинки, сыплющиеся с неба вместо снега, впивались в кожу. Отсутствие верхней одежды давало о себе знать, но Широков не обращал на это внимания. Он прислушивался к трескотне выстрелов, раздающихся с трех сторон, и в голове его звучала одна мысль: «Наши пришли». Мысль эта согревала лучше любого тулупа. Пришли — значит, не бросили, не забыли. Значит, не все еще потеряно. И для него, и для Худошина.

Глава 8

Бриг лежал на возвышении, напротив радиовышки. Бойцы рассредоточились по периметру и вели прицельный огонь по противнику. До острова Эдж они добрались без осложнений. Им удалось подобраться к базе, не выдав своего присутствия. Сведения, полученные от Гарри, сыграли в этом не последнюю роль.

Войдя в Стур-фьорд, вездеход прошел больше половины пути, пока Бриг не дал команду остановиться. Дальше пошли пешком. На вездеходе остались только Чип и Кряж. Их задачей было охранять транспорт, документы, полученные в лаборатории, пленного Гарри и Бушуева.

Благодаря приборам ночного видения передвигаться в кромешной тьме полярной ночи было легко. Хорошим ориентиром послужила радиовышка, возведенная Эвансом для перехвата сигнала из Баренцбурга.

Вооружая