– Да, теперь я в этом уверен, миссис Рен.

– Следовательно, я не могла оказаться на Джерси-стрит или на Женева-сквер и заколоть Марка стилетом?

– Нет, я верю, что вы невиновны, – угрюмо признался Люциан. – Собственно говоря, я думаю, что нам нет нужды выяснять в «Бакстер и К°», кто купил этот плащ. Вы, во всяком случае, его не покупали.

– Я в этом не сомневалась, мистер Дензил; но вы хотели знать, кто купил его, и я тоже. И не делайте такое удивленное лицо. Я ведь тоже хочу выяснить, кто убил Марка. Вы полагаете, плащ поможет в этом?

– Я этого не говорил, но благодаря этому плащу мы можем установить женщину, которую я по ошибке принял за вас. Не исключено, что она имеет отношение к этому делу.

Лидия лишь покачала своей очаровательной головкой в ответ на это предположение.

– Только не она. Марк был ничуть не менее респектабелен, чем эти Пегаллы. Женщина не может быть причастна к его смерти.

– Но я собственными глазами видел тень женщины в окне дома номер тринадцать!

– Что вы говорите! В гостиной Марка? Что ж, оказывается, ничто человеческое ему не было чуждо. Надо же. А ведь он всегда был таким чопорным!

То легкомыслие, с которым миссис Рен отзывалась о своем покойном супруге, действовало Люциану на нервы, и потому он предпочел промолчать. Лидия же, нимало не смутившись, сделала вид, будто не заметила этого безмолвного упрека, и продолжала беззаботно болтать обо всем на свете. И только когда они вошли в магазин «Бакстер и К°», она вновь обрела серьезность.

– Добрый день, – с улыбкой обратилась миссис Рен к дежурному администратору, – я бы хотела знать, кто продал этот плащ и кому.

Тот внимательно осмотрел накидку и, очевидно, заметил на ней какую-то приватную метку, каковая, вне всякого сомнения, сообщила ему нечто такое, что было недоступно широкой публике, поскольку он поманил Люциана со спутницей к прилавку, за которым стояла проворная женщина с проницательным взором. Она, в свою очередь, тоже проинспектировала плащ, после чего удалилась, дабы заглянуть в конторскую книгу. Вернувшись, она сообщила, что плащ был продан мужчине.

– Мужчине?! – ошеломленно повторил Люциан. – И как он выглядел?

– Смуглый, – ответила бойкая администратор, – темные волосы, темные глаза и темные усы. Я хорошо его запомнила, потому что он был иностранцем.

– Иностранцем? – теперь настала очередь Лидии удивляться. – Французом?

– Нет, мадам, итальянцем. Он сам сказал мне об этом.

– Святые угодники! – вскричала миссис Рен. – Вы были правы, мистер Дензил. Это наверняка Ферручи.

Глава XIX

Граф Ферручи защищается

– Это решительно невозможно! – в отчаянии повторяла миссис Рен. – Я не могу в это поверить!

Маленькая женщина, находясь уже в своей гостиной, обсуждала вместе с Люцианом недавно установленный факт, что плащ приобрел именно Ферручи. Миссис Рен, подтвердив собственную невиновность свидетельскими показаниями семейства Пегаллов, теперь пыталась убедить и себя, и Дензила, что граф никак не мог быть замешан в этом грязном деле. По ее словам, у него не было причин убивать Рена, но Люциан решительно восстал против этого утверждения.

– Прошу прощения, миссис Рен, у него было целых два мотива, – быстро проговорил молодой адвокат. – Во-первых, он был влюблен и хотел жениться на вас; во-вторых, он беден и ему нужны деньги. И со смертью вашего супруга он надеялся достичь обеих целей сразу.

– Пока что ему не удалось ни того, ни другого, – резко ответила Лидия. – Эрколе мне нравится, и было время, когда я едва не обручилась с ним. Но у него отвратительный характер, мистер Дензил, посему я вышла замуж за Марка Рена. И сейчас я не соглашусь стать его супругой, даже если он завтра бросит к моим ногам миллион долларов. Кроме того, он решительно не нравится папе. У меня есть деньги и свобода, и я не променяю их на этого итальянского хлыща!

– А граф знает о ваших чувствах к нему? – сухо спросил Люциан.

– Думаю, да, мистер Дензил. Он просил меня выйти за него замуж через два месяца после смерти Марка, и тогда я совершенно недвусмысленно дала ему понять, как отношусь к нему, и расставила все точки над «i».

– Попросту отказали ему?

– Можете быть уверены! – решительно заявила Лидия. – Теперь вы сами видите, мистер Дензил, что ему незачем убивать Марка.

– Почему же? Он ведь узнал, что вы о нем действительно думаете, только через два месяца после убийства.

– Тут вы правы, – согласилась миссис Рен. – Но ради чего ему понадобилось покупать эту накидку, подбитую кроличьим мехом?

– Полагаю, он купил ее для женщины, которую я принял за вас.

– И кто же она такая?

– Именно это я и хочу узнать. Этот плащ носила женщина, часто приходившая на Джерси-стрит; следовательно, она должна была получить его от графа. Я заставлю его сказать мне, кто она такая и какое отношение имеет к преступлению.

– А вы уверены, что она в нем замешана? – с сомнением спросила миссис Рен.

– Уверен. Наверняка именно ее тень я видел в окне.

– А тень мужчины принадлежала графу? – продолжала допытываться Лидия.

– Полагаю, да. Он купил плащ для этой женщины, навестил мужчину по имени Рент на Джерси-стрит, и именно его видела служанка на заднем дворе. Он не действовал наобум, у него была какая-то цель, миссис Рен, можете быть уверены.

– Господи Иисусе! – устало вздохнула Лидия. – Я уверена только в том, что голова у меня гудит, как пчелиный улей. А кто такой этот Рент?

– Еще не знаю. Какой-то старик с седой бородой и скуфейкой черного бархата.

– Уф! – содрогнулась миссис Рен. – Марк тоже носил скуфейку, и от одной мысли о ней меня бросает в дрожь. Знаете, мистер Дензил, по-моему, вам следует надавить на Эрколе. Если ему известно, кто эта женщина, – а в противном случае он не купил бы ей накидку, – то должен знать и этого Рента. Полагаю, он может сообщить вам все эти сведения.

– Где он живет?

– В доме номер сорок по Маркиз-стрит, в районе Сент-Джеймс. Поезжайте прямо к нему, а я расскажу папе, какой он нехороший человек. Думаю, теперь отец не позволит ему приблизиться ко мне и на пушечный выстрел. Папа у меня честный человек, хотя и не Вашингтон.

– Предположим, я выясню, что это он убил вашего мужа… – произнес Люциан, вставая.

– Тогда линчуйте его на месте, – без колебаний отозвалась Лидия. – Всему есть предел, а убийство – это уже слишком!

Молодому адвокату было в некоторой степени даже отвратительно слышать, как миссис Рен хладнокровно приговорила своего бывшего воздыхателя к позорной смерти. Однако он уже знал, что сердце у нее жестокое, а натура – эгоистичная, посему не видел смысла в демонстрации собственного неудовольствия при проявлении столь явного отсутствия милосердия. Сама она теперь была вне подозрений и, очевидно, нисколько не беспокоилась о том, кто окажется виноватым, лишь бы только ей самой