– Нет, Ваше Величество. Пациент дышит.
Он неуверенно надавил Киббу на живот, готовый убрать руки при малейшей судороге. Но ничего не произошло. Даже Келси теперь видела, что грудь Кибба вздымается и опадает, он дышал свободно и ровно, как человек, находящийся в темных глубинах беспамятства.
– Температура спала, – пробормотал Шмидт, изо всех сил надавливая на живот Кибба, словно отчаявшись получить ответ. – Так, надо вытереть и укрыть его, а то чего доброго простудится.
– А аппендицит? – спросил Булава.
Шмидт покачал головой, присаживаясь на корточки. Келси потянулась к своим сапфирам. Они не говорили с нею с Аргоса, но все же их вес утешал: нечто твердое, за что можно подержаться.
– Сэр? – один из новых стражников заглянул в дверной проем. – Все в порядке? Мы слышали…
– Все нормально, – ответил Булава, окидывая угрожающим взглядом всех в комнате. – Возвращайся на пост, Аарон, и закрой за собой дверь.
– Да, сэр, – Аарона как ветром сдуло.
– Он в порядке? – прошептал Веллмер. Его лицо оставалось бледным и молодым, как и много месяцев назад, когда Келси впервые его встретила, прежде чем жизнь заставила его немного возмужать. Булава не ответил, только повернулся к Шмидту с покорным выражением лица человека, ждущего приговора, зная, что он осужден.
Доктор вытер лоб.
– Припухлость пропала. Внешне он выглядит совершенно здоровым, не считая потоотделения. Но это можно объяснить ночным кошмаром.
Теперь все, кроме Элстона, не отрывавшего глаз от Кибба, повернулись к Келси.
– Вы в порядке, госпожа? – наконец спросил Пэн.
– В порядке, – ответила Келси. Она думала о той первой ночи, когда порезала руку. Она делала это неоднократно: это был механизм преодоления, а ее тело оказалось отличным местом, чтобы перенаправить гнев. Ноги даже лучше, чем руки – легче спрятать. Но это было что-то другое или то же самое? Если дело в драгоценностях, то почему они не подадут какой-нибудь знак? Келси почувствовала, словно на плечи навалились кирпичи.
– Только устала. Нужно поспать.
Лицо Шмидта стало расстроенным, глаза заметались между Келси и Киббом.
– Ваше Величество, не знаю, что я только что видел, но…
Булава схватил доктора за запястье:
– Вы ничего не видели.
– Что?
– Никто из вас ничего не видел. Кибб болел, но этой ночью ему стало лучше.
Келси поймала себя на том, что кивает.
– Но…
– Веллмер, используй мозг, которым наделил тебя Господь! – огрызнулся Булава. – Что случится, если пойдет слух, что королева может исцелять больных?
– Ох, – Веллмер на мгновение призадумался. Келси тоже попыталась подумать, но она слишком устала. Слова Булавы звенели у нее в голове: исцелять больных…
Что я сделала?
– Понял, сэр, – наконец ответил Веллмер. – У всех найдется больная мать или ребенок…
– Кибб! – Булава наклонился и стиснул плечо Кибба, а затем слегка шлепнул его по лицу. Элстон поморщился, но ничего не сказал. – Кибб, очнись!
Кибб открыл глаза, и в изменчивом факельном свете Келси показалось, что его зрачки почти прозрачные, словно их вычистили и заменили… чем? Светом?
Она обратилась внутрь себя, осматривая собственное тело, прислушиваясь к пульсу. Все двигалось быстрее. Она покачала головой, пытаясь избавиться от лучей, которые, казалось, сияли сквозь ее разум. Они ушли, но слабое озорное мерцание не давало развеять ощущение захлестнувшей ее нереальности.
– Как ты себя чувствуешь, Кибб? – спросил Булава.
– Легко, – простонал Кибб. – Очень легко.
Келси посмотрела на доктора, снова уставившегося на нее.
– Ты что-нибудь помнишь?
Кибб тихо рассмеялся.
– Я был на краю скалы и сползал. Королева втащила меня обратно. Все было так четко…
Булава скрестил руки на груди, стискивая зубы от досады.
– Ведет себя как человек под действием опия.
– Он протрезвеет, госпожа? – спросил Корин.
– Откуда мне знать? – огрызнулась Келси. Все, даже Пэн, смотрели на нее с одинаковым подозрением, словно она что-то от них скрывала, какую-то многолетнюю тайну, которая наконец-то вышла на свет. Она думала о порезах на руках и ногах, но заставила себя отмахнуться от этой мысли.
Булава досадливо крякнул.
– Будем надеяться, что он скоро придет в себя. Оставим его здесь и выставим стражника. Никаких посетителей. Госпожа, а вы возвращайтесь в постель.
Это звучало так замечательно, что она просто кивнула и поплелась прочь, не обращая внимания на почти беззвучную поступь Пэна за спиной. Ей хотелось во всем разобраться, но она слишком измоталась, чтобы думать. Если она может исцелять больных… она покачала головой, отсекая остальное. Да, то была сила, но сила разрушительная. Даже сейчас она чувствовала острые края мысли, зародившейся у нее в голове.
Исцелять больных, исцелять больных.
Слова Булавы звенели, словно колокольчики, в ее сознании, как бы она их ни отталкивала.
* * *Следующим вечером, после ужина, Келси как обычно спорила с Арлиссом, когда прибыл гонец с вестью, которую она ждала и страшилась: шесть дней назад мортийцы перешли границу. Раздосадованный несколькими атаками лучников с деревьев, Дукарте в конце концов прибегнул к самому простому способу и просто спалил весь холм. Чутье подсказало Холлу вывести батальон обратно к Алмонту и избежать прямого боя, но почти все его лучники оказались в огне, заживо сгорев в кронах деревьев. Теперь мортийцы перетаскивали тяжелую технику через склон, а основная часть их пехоты двигалась к Алмонту. По приказу Бермонда тирская армия отступила к Кадделлу. Огонь все еще бушевал на Пограничных холмах: если в ближайшее время не пойдет дождь, будут уничтожены тысячи акров отличного леса.
Келси думала, что готова к этой новости: в конце концов, это было неизбежно с самого начала. Но все же мысль о мортийских солдатах на тирской земле оказалась для нее сильным ударом. Последние две недели отдельный фланг мортийской армии осаждал Аргосский перевал, прямо как предупреждал Бермонд: Мортийская трасса была гораздо более удобным маршрутом для перевозки запасов из Демина, чем пересеченная местность Пограничных холмов. Но пока Аргос не пал, а мортийцы держались собственной территории, вторжение казалось не таким реальным. Поживиться в Алмонте мортийцам было нечем: восточная половина королевства почти опустела, осталось только несколько изолированных деревень на северной и южной окраинах, жители которых решили никуда не уходить.
Мортийцам было нечего грабить, но Келси все равно ненавидела саму мысль о том, что они там, движутся, словно неторопливая темная волна, по ее земле. Она скомкала послание в кулаке, чувствуя, как на внутренней стороне бедра открывается новый порез. Порезы удерживали злость внутри нее, не давая выплескивать ее на окружающих, но как же она чертовски устала от это вечной необходимости сдерживаться! Келси тосковала по настоящей цели, по врагу, чтобы по-настоящему его покалечить, и эта тоска заставляла ее рассекать кожу глубже, наслаждаясь болью, но при этом буквально истекая кровью.
Порезы с невероятной скоростью заживали сами по себе, иногда даже раньше, чем один день сменялся другим, поэтому оказалось довольно легко спрятать их ото всех остальных… кроме Андали, которая
