Где-то внутри он симпатизировал младшему Лингеру. А что? Правильно. «Мечтать — о великом, идти — в гору, и родине сердце живое отдать», — вспомнил он гимн гвардии его величества.

«Черная мантия» — редчайший вид сапфира, кристалл, на основе которого была изобретена диагностическая пластина. Если бы не этот прибор, в схеме которого помимо бриллиантов — целых четыре с половиной карата «Черной мантии» высшей пробы, Агата… Нет. Он не будет думать об этом сейчас! И… никогда. Она жива, и он сделает все, чтобы…

— Но взрыв был мощный! Как ты только в живых остался? — усмехнулся следователь.

— У меня там щит стоит.

— Магический? — с интересом спросил Эрик.

— Нет, что вы! — Мальчишка помотал головой. — Я же не артефактор! Из старой двери, обитой железом.

— Так что именно ты делал? Поэтапно. — Барон нахмурился, так как перестал уже что-либо понимать в этой истории со взрывом.

— Вырастил искусственный кристалл.

— Заранее? Полнолуние ведь уже было?

— Да. Я пользовался заранее выращенными заготовками.

— В соответствии с астрологической картой?

— Конечно.

— А расчеты?

— Могу показать.

Доктор Фульд, Агата и следователь Майнц сперва переглянулись, а потом, когда к ним присоединились Касс с управляющим, постепенно удалились в глубь кухни. Хозяйка шепотом отдавала необходимые распоряжения. А что? Взрыв взрывом, конечно, но… Они же не поужинали! Да и Конрада надо напоить теплым молоком. Успокаивает и придает сил.

— Ауру чем наращивал?

— Беррий и атинум. Сейчас напишу формулу. — Агата уже протягивала Конраду блокнот, глазами показывая мужчинам, что сэндвичи и булочки на столе, сейчас будем пить чай.

Но если следователь и доктор Фульд кивнули с энтузиазмом и благодарностью, то Эрик с Конрадом, склонившись над блокнотом, не отреагировали никак.

— Чем был вызван взрыв? — спустя довольно долгое молчание наконец спросил барон.

— Взорвалась кристаллическая решетка.

— Этого не может быть!

— Вы… тоже так думаете?

Конрад даже порозовел от счастья. Мальчик просто сиял, пытаясь встать с сундука, но пошатнулся, вовремя подхваченный следователем.

— Я запрещаю любую активность! — окончательно разгневался доктор Фульд. — Вас, Эрик, это тоже, кстати, касается! Агата! Заставьте всех пить чай, иначе я за себя не ручаюсь!

В конце концов им действительно удалось усадить всех за стол. Но не раньше, чем бывший канцлер все-таки сходил в подвал, к крайнему неудовольствию доктора Фульда.

Какое-то время все ели молча. Первым все же не выдержал мальчик.

— Что вы думаете после того, как осмотрели подвал, господин Эрик?

— Пока что рано делать выводы. Я бы хотел ознакомиться с твоими расчетами. Покажешь?

— Конечно!

— Но не сейчас. После. А пока — выполнять все предписания доктора Фульда. У меня будет к тебе еще один вопрос. Это очень важно, Конрад, поэтому, пожалуйста, постарайся вспомнить.

— Да, господин Эрик.

— Ты порезал руку. Когда это произошло? До взрыва или после?

— До. Я уронил пробирку. Стекло разрезало перчатку и впилось в палец.

— Кровь брызнула?

— Еще как! Прямо на заготовку… Я знаю правила. Надо быть предельно аккуратным во время работы. Сам не понимаю, как так получилось. Пробирка — она как будто в руках задрожала, честное слово! А кровь брызнула на образец, хотя порез был небольшой. Нет, вы не думайте, я не ищу себе оправданий. Простите меня, госпожа Агата! Я ведь теперь должен вам за ремонт…

— Не думай об этом! Главное — с тобой все в порядке. Ты должен учиться. Вот это мне, пожалуйста, торжественно пообещай.

— Обещаю. Вот только не видать мне премии…

— Я бы на вашем месте повременил делать такие выводы, молодой человек. — Эрик промокнул губы белоснежной накрахмаленной салфеткой так, будто был не охранником, а как минимум бароном. — Сейчас идите отдыхать. Ваши расчеты предоставите мне позже. А сейчас извините, господа, но нам с госпожой Агатой необходимо переговорить с Виллой фон Лингер.

— Это так срочно?

— По какому делу?

— Насчет меня?

Доктор Фульд, Майнц и Конрад одновременно подняли глаза.

— Доктор Фульд. Да, это срочно. Обещаю, что после этого не буду нарушать ваших предписаний. Следователь Майнц, если информация, полученная во время беседы, будет иметь хоть какое-то отношение к делу, я вам непременно доложу. Конрад. На мой взгляд, госпожа Агата ясно дала вам понять, что беспокоиться не о чем. Господа, мы можем идти?

И они удалились. Прошли через холл, поднялись по ступенькам наверх, где располагались спальные комнаты.

— А что вы видели в подвале? И зачем вам понадобилась Вилла?

— Агата… Вы ведь пишете о женщине-разведчице. Я правильно понимаю?

— Да, а что?

— Ваша героиня сама стреляет из огнестрела. Она смелая. Решительная. Преданная и самоотверженная молодая женщина. И чем больше я узнаю вас, тем больше убеждаюсь, что в вас действительно есть все эти качества! Поэтому я поверил в возможность существования такой женщины, но…

— Что «но»? — Агата, до этого краснеющая от удовольствия, нахмурилась.

— Но если ваша героиня столь же любопытна, как, к примеру, вы, то…

— Я поняла! Больше — ни слова. Я докажу, что женщинам, не менее, чем мужчинам, присущи выдержка и хладнокровие!

— Ну что ж… Попробуйте. Прошу! — И он пропустил ее вперед.

Они постучали в комнату сестры Людвига фон Лингера и вошли.

— Как Конрад? — Женщина говорила осипшим от рыданий голосом, но уже достаточно спокойно.

— Все в порядке. Он выпил молоко, ему лучше. Доктор Фульд сделал все необходимое. Он прекрасный врач! — Агата взяла Виллу за руку.

— О, я не сомневаюсь. Спасибо…

— Госпожа фон Лингер. У меня к вам несколько вопросов. — Эрик, так же как и Агата, не дожидаясь приглашения, уселся рядом с Виллой.

— Вилла. Хочешь, я прикажу принести тебе чай? — Агата пыталась согреть ледяные руки женщины в своих.

— Не стоит беспокоиться. Мне уже лучше. Я приняла успокоительное по совету доктора Фульда. Так что вы хотели у меня спросить?