— Нет. — Фрау Берта застыла, не веря своим ушам, жена сына никогда не позволяла себе разговаривать с ней в подобном тоне!
— Итак. Мы договорились?
— Во сколько подадут ужин?
— Сегодня можно принести его вам в комнату. Вилла уже высказала свои пожелания. Ей принесут молока, булочку и несоленой говядины. Может, вам тоже?
— Да. Принесите. — Дверь захлопнулась.
Агата стояла как громом пораженная. Как же так? Не может быть. Значит, их деньги семье Лингеров были не нужны? Людвига так… наказывали за сыновний бунт с тех самых пор, как они получили Королевскую премию?!
Все было напрасно! Старая печатная машинка, от которой пальцы болели так, что суставы распухали по ночам. Помогали примочки из травяных отваров, конечно, но… Она могла купить себе новую!
Вспомнила, как заговорила с мужем о том, чтобы потратить приличную сумму на кристаллы, повышающие возможность забеременеть. Артефактор делал подвеску для каждой женщины индивидуально, и стоила такая работа недешево. Как Людвиг кричал, что его семья чуть ли не голодает, а она… У них все есть, он успешен, что ей еще надо…
Агата зажмурилась посильнее и приказала себе не думать! Не накручивать себя. Она должна быть сильной. Барону нужны ее отвары, собаки… Собаки! Бедные Грон и Эльза, она до сих пор не навестила их. Надо попросить на кухне яблоко — любимое лакомство низерцвейгов.
Пока шла на кухню, попыталась проанализировать разговор со свекровью, отбросив лишние эмоции. Какая-то деталь ее зацепила. Ах, да — фрау Берта упомянула про отца Людвига. Это любопытно. Раньше она не слышала, чтобы про него заговаривали. Словно и не было никогда рядом со свекровью никакого мужчины… Зато трое детей вполне себе были.
Агата дошла до комнаты Конрада, постучала. Никто не открыл. Куда же он пропал, в самом деле?
Кухня встретила хозяйку чистыми окнами, вымытыми полами, натертыми до блеска кастрюлями и ароматом жареного мяса! Круглолицый румяный повар в белоснежном, до хруста накрахмаленном переднике уже узнал о предпочтениях госпожи Виллы и приготовил поднос, который сейчас отнесут.
— Спасибо! — искренне обрадовалась Агата и смутилась, вопросительно рассматривая волшебника, что навел тут такой чудесный порядок.
— Я — Каспар, госпожа фон Лингер. Ваш повар! Я позволил себе приготовить стейки и овощной гарнир на ужин, но если вам угодно что-нибудь…
— Нет-нет, Каспар, это замечательно. Больше ничего не нужно. Спасибо вам. Спасибо большое! Тут… такая чистота.
— Зовите меня Касс, госпожа фон Лингер! — Солдат сиял не хуже, чем кастрюли и стекла на окнах, а все неприятные мысли растворились в запахе специй и свежей зелени.
Агата почувствовала, что голодна. В животе предательски заурчало, что привело нового повара в неописуемый восторг:
— Вы не попробуете булочку? Только что испеклись! Пожалуйста, снимите пробу, сделайте одолжение. Вот молоко. А я вам кое-что покажу…
Она оглянуться не успела, как в руках оказался стакан с теплым молоком и еще горячая булочка, пахнущая так, что закружилась голова. При этом ее уже вели в нижний ярус, туда, куда ей совсем не хотелось идти, потому что там…
Второй раз за день на глаза навернулись слезы. Но если после разговора с фрау Бертой она готова была заплакать от обиды, то сейчас госпожу фон Лингер переполняли совсем другие эмоции. Чай-шкаф был отреставрирован. Солдаты бережно соединили все детали, покрыли новым лаком. Получилось лучше прежнего! Все баночки были на месте. Новенькие, блестящие. Даже шкатулки из кристаллов, а ведь она помнит, как осколки хрустели под ногами в тот день…
— Но Касс! Это же так дорого!
— Все вопросы к господину барону, госпожа фон Лингер! Он очень бережно к вам относится. Я никогда не видел раньше, чтобы барон к кому-нибудь так относился, а уж тем более к женщине, а уж тем более к молодой женщине, да еще и…
— Касс! — Агата услышала шипение за спиной повара и выразительный жест у виска в исполнении Ульриха, который, видимо, вошел и случайно подслушал их разговор.
Касс и правда оказался болтуном, каких свет не видывал. Ульрих, возможно, в чем-то и прав, но… как же не вовремя он появился! Агате вот совсем не мешала любовь их нового повара к сплетням. Было очень даже интересно узнать, как барон относится к женщинам, а уж тем более молодым женщинам, да еще и… Что же Касс хотел этим сказать?
Смутились все трое. Касс, потому что сболтнул лишнее, Ульрих, потому что вмешался в разговор, Агата, потому что почему-то покраснела.
— Ульрих! Хорошо, что вы пришли. Хочу и вам выразить огромную благодарность за такое чудо! Спасибо всем, кто в этом участвовал.
— Не стоит, госпожа Агата! — Ульрих расплылся в улыбке.
— Касс, не могли бы вы мне порезать яблоко? Хочу навестить собак…
Касс опустил голову, Ульрих тоже занервничал, и тут она увидела миску с яблоками, аккуратно порезанными на дольки.
— Так-так… — отправив в рот последний кусочек самой вкусной булочки, которую она ела за всю свою жизнь, хозяйка скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на солдат, — либо вы, Касс, затеяли яблочный пирог, либо…
— Не выдавайте, госпожа фон Лингер! Доктор Фульд и так сердится…
— Сколько яблок вы скормили низерцвейгам?
— Ну… мы по очереди навещали. — Ульрих развел руками.
— Хоть пару кусочков им еще можно? Не могу же я прийти к ним с пустыми руками!
— Мы вас не выдадим. Но и вы там… аккуратно! — Касс сунул ей в руки салфетку с завернутыми в нее ароматными дольками очищенных яблок.
Улыбаясь и
