Я закусила губу. Сильно, до крови, но стон все равно не сдержала. Задохнулась — не от боли, от чего-то странного, чего ранее не испытывала и никогда не захочу испытать вновь, — и пошатнулась.
Дан поддержал. Обнял осторожно, сжал ладонь, что-то прошептал — и всего через пару ударов сердца мир перестал вращаться подобно бешеному волчку, да и чужая сила больше не пыталась вышвырнуть меня из собственного тела. Зато Дан задышал чаще и тяжелее, медленно, не отпуская меня, опустился на колени. Я почувствовала, как он задрожал и… похолодел. Выпутавшись из объятий, увидела, что он стал белее свежевыпавшего снега, на лбу выступила испарина, а бескровные губы сжаты в тонкую линию. Но руку мою держал крепко, как ни старалась вырваться — не удалось.
— Дан, милый, хороший мой, пусти, пожалуйста, — со слезами шептала я, понимая, что все происходит из-за меня, что я одна виновата в этом. Не стоило так легко соглашаться на сомнительную авантюру, не выяснив, в чем именно она заключается и какие последствия нас ждут! — Ну пусти же, пусти!
— Все… хорошо, — хрипло выдохнул Даниэль, закрыв глаза и не думая слушаться. — Не бойся…
Не бояться?! Да я уже почти с ума сошла от страха за этого вредного, невыносимого… любимого. Еще немного — и кусаться бы стала, чтобы он наконец-то разжал ладонь и перестал забирать то, что изначально предназначалось мне! Но не успела.
Засветились на наших намертво сомкнутых руках сплетенные мною браслеты, заструилось по коже мягкое целительное тепло, волной пронеслось по телу — и Дана отпустило. Он судорожно вздохнул, открыл глаза и слабо улыбнулся. На его лицо постепенно возвращались краски, дрожь исчезла… зато затрясло меня.
— Ты-ы-ы… — свистяще выдохнула я, осознав, что беда — не иначе как чудом! — миновала. — Ты же знал, что так и будет!
Не вопрос. Утверждение. И изворачиваться Дан не стал — не в той форме, видно, был.
— Знал, — кивнул спокойно, по-прежнему не выпуская мою ладонь.
— И не сказал! — возмутилась я.
— А зачем? Я обещал, что все будет хорошо. Разве обманул?
— А все, по-твоему, было хорошо?! — рассерженной кошкой зашипела я и свободной рукой ударила невозмутимого женишка по плечу. Жаль, сил почти не осталось! — Да ты… Ты бы себя видел! Я думала, ты…
Поняв, что сейчас попросту разревусь, я замолчала и гневно уставилась на Даниэля.
— Я крепче, чем ты думаешь, — усмехнулся он ласково и, едва касаясь, отвел прядь волос с моего лба. — Грейси, это пустяки. Правда. Главное, что у нас получилось.
— С чего ты взял?! — не поверила я.
Каких-либо изменений не чувствовала. Вообще ничего не чувствовала, кроме обжигающей злости и постепенно отпускающего страха.
— С того.
Уклониться я не успела, и Дан провел большим пальцем по моей прокушенной губе, которая мгновенно перестала саднить. Да и общее самочувствие тут же улучшилось, словно после продолжительного отдыха.
— Вот видишь, — победно улыбнулся все еще бледный Дан, убедившись, что я осознала перемены. — Оно того стоило.
Определенно стоило. Вот только платить за возможность нормально жить должна была я, а не он!
— Это же моя боль была, — упрямо прошептала я. — Зачем ты это сделал?! Зачем?.. Мм!..
Видимо, я окончательно достала Даниэля, раз он решил прервать поток возмущений столь надежным способом.
Когда губы Дана коснулись моих, я тихо всхлипнула и крепко зажмурилась, но не попыталась его оттолкнуть. Напротив, скользнула ладонями по груди жениха, зарылась пальцами в его волосы… Сейчас все было по-другому. Сейчас он сам потянулся ко мне. Вот только ощущения были прежними — будто в прошлом оказалась. И сердце так же билось — вот-вот из груди выпорхнет. Словно и не было этих лет. Словно я была той самой влюбленной дурочкой, верящей в чудеса. И голова кружилась все сильнее, а за спиной разворачивались невидимые крылья…
«Только не оттолкни», — успела я подумать, прежде чем утратила способность мыслить.
А потом волшебство закончилось — резко и внезапно. Землю сотряс глухой удар. Заметались переполошенные солнышки. Тревожно мерцая алым, рвано и надсадно забилось Сердце академии.
ГЛАВА 26
— Проклятье, — выдохнул Дан растерянно и перевел на меня почти умоляющий взгляд. — Грейс, пожалуйста, останься здесь!
В следующее мгновение он уже выбежал из зала, и я, наконец-то осознав, что случилось нечто страшное, подорвалась следом.
Остаться? Да за кого он меня принимает?!
— За разумную девушку, — поморщился Даниэль, в которого я буквально врезалась с этим вопросом. — Ошибся.
И, сжав мою руку, побежал дальше. Правильно, на споры только время потратил бы и все равно бы своего не добился. Все-таки иногда он просто идеален.
Особый фон подвалов, на который наверняка повлиял источник, исключал перемещения с помощью магии, так что приходилось торопиться изо всех сил, вслушиваясь в стоны стен и задыхаясь от тошнотворно-приторного запаха, медленно разливающегося в воздухе. Судя по тому, как выругался и прибавил скорости Дан, ничего хорошего это не предвещало.
Крики, лязг железа и звон бьющегося стекла мы услышали, едва выбравшись в коридор. В подвалах было намного спокойнее, шум туда не доносился, да и такого буйства магических потоков не ощущалось. К горлу подкатила дурнота, я даже споткнулась от неожиданности… и горячо возблагодарила светлых богов за то, что Дан успел провести ритуал. Иначе бы я на месте умерла — столько «агрессивной», как он выразился, магии было разлито вокруг.
— Вернись! — отрывисто бросил Дан, но я только головой замотала и крепче в него вцепилась.
Навстречу то и дело попадались объятые ужасом люди в подпаленной, окровавленной одежде. Дан попытался кого-то остановить и расспросить, не преуспел и, плюнув на гиблое дело, двинулся дальше. Ну и я за ним…
Двери зала для торжеств не просто выбили — разнесли в щепы. Оттуда полз грязно-серый туман, медленно, нащупывая путь гибкими, отвратительно-липкими на вид отростками. Растягиваясь, они разрывались, оставляя на полу склизкие лужицы. Дан старался на них не наступать. Я — на всякий случай — тоже.
Развороченный дверной проем затягивала темная дымка, из-за которой и доносились страшные звуки. Перед ней Дан замер, отцепил мои пальцы от своей руки и строго-настрого запретил лезть за ним.
Я и не лезла. Целых три минуты. Но после особо громкого вопля, на который человеческое горло просто не было способно, не выдержала. Скользнула сквозь дымку, содрогнувшись от отвращения, потрясенно огляделась… и
